Шестое чувство. Анна Яковлева
уходят вот так, беспрепятственно, у него на глазах – за что это ему? Антон опустился на пол рядом с диваном, испачканные в родовой крови ладони сдавили готовый взорваться череп. Если только Ты есть, Господи…
Очнулся Антон, когда люди в белых халатах заполонили комнату.
– Мужчина, вы меня слышите? – вопрошала врач-реаниматолог. – Где карта?
На лице Квасова читалась напряженная работа мысли: карты бывают географическими, топографическими, игральными… и еще какими-то… «Медицинскими», – выручила память.
– Н-не знаю, – расстроился Антон.
Шапочка и маска скрывали лицо медички, халат – фигуру. Антон видел только глаза, как в прорези никаба. Глаза выдавали зрелость.
– Поищите на зеркале, в спальне, на книжных полках. Обычно их кладут куда-то недалеко. – Глаза между чепцом и повязкой отследили брошенную в прихожей, так и не собранную сумку. – Что в сумке?
– Да, – Антон вспомнил, – Сима собиралась в больницу.
Карта – затрапезная общая тетрадь – нашлась в сумке среди каких-то воздушных, легкомысленных вещичек, похожих на пеньюар. А может, и не пеньюар – просто Антон других названий женской одежды не помнил, хоть убей. Впрочем, кажется, еще кофты у них бывают.
«Юн-Ворожко» – успел прочитать на обложке.
– Жена завтракала? – донеслось до Антона, и он для верности решил уточнить.
– Чья жена завтракала?
– Ваша жена позавтракать успела? – терпеливо переспросил никаб, пока Симе что-то кололи.
– Я не видел.
– Кислород, – коротко произнесла медичка, пролистав карту, – вторая положительная.
Прозвучало слово «кесарить», Антон не успел опомниться, как истекающую кровью Симу уложили боком на каталку и вывезли на лестничную площадку.
Профессионально, быстро и слаженно вкатили в грузовой лифт, к счастью работающий.
Пока Квасов спускался в пассажирской кабине, Симу уже загрузили в реанимобиль.
– Куда везем? – высунулся водитель.
– В третий роддом, – садясь в кабину, бросила докторша.
Тормозя на лежачих милицейских, маневрируя между припаркованными авто и детскими площадками, скорая миновала двор, включила сирену и вырвалась на проезжую часть.
Антон провожал проблесковые маячки с чувством, что отправил на вертушке в госпиталь «груз-300».
«Довезут – не довезут, – пульсировало в висках, – довезут, и не таких довозили», – уговаривал себя Квасов, однако уговоров хватало ненадолго.
Совершенно опустошенный, вернулся на девятый этаж, отказавшись от мысли заскочить домой (схватка с собой была короткой и беспощадной) и «поправиться» – из-за ребенка и тетки, которой Антону предстояло сдавать вахту.
Разбросанные вещи, раззявленная пасть сумки, тишина и настороженность в каждом углу встретили Антона.
С того момента, как они с соседкой поднялись в ее квартиру, казалось, прошла вечность – при такой напряженности событий день идет за три, как на войне. Он и чувствовал себя как после боя. Вот уж никогда не думал,