Девчонка БЕСпредела. Каролина Мэб
Григорий замолчал.
– Ну, говори. Я не хотела тебя перебивать, у меня просто характер дурацкий, – виновато потупилась Дашка.
– Я свою первую жену любил, Даш. Так любил, что… Впрочем, не важно. Если бы сейчас мне предоставили второй шанс, я бы многое хотел ей сказать, да, наверное, даже не сказать, а просто еще раз ее увидеть.
Дашка не была сентиментальной, но, посмотрев в пронзительные голубые глаза Григория-призрака, вдруг вспомнила Олигарха и их самое счастливое время. Вспомнила дачу Олигархова друга в Рождествено, откуда теплым сентябрьским вечером они вот так, вдруг, сорвались и уехали в Нахабино. Вспомнила, как с отчаяньем ловила каждое мгновение близости с любимым, как молилась, чтобы в эту ночь, пусть даже в последний раз, он ничего не перенес «на завтра». Олигарх Дашкиных воспоминаний не выкидывал любовниц из машины, не ломал новогодние елки и не разбивал о голову супружницы мобильник. Он крепко-крепко прижимал Дашку к себе и обещал… Впрочем, ничего он, конечно, не обещал. Но ей все равно очень хотелось верить в счастливый исход.
– Я могу что-нибудь для тебя сделать, Гриш? – слова вырвались у Дарьи против воли.
– Можешь. Позвонить своей ведьме и попросить вернуть все, как было.
– А что попроще?
– Пойти работать.
– Я? Работать? – Глаза Дашки округлились. – Тогда уж лучше к ведьме!
– Я серьезно. Поможешь мне, я помогу тебе. Deal? – пошел на сделку Григорий.
Дарья задумалась. Чабурадзе занервничал:
– Ну? Чего тебе больше всего хочется?
– Potestas и Divitia, – Дашка игриво призраку подмигнула.
– А поконкретней?
– Мужика богатого. Чтобы за все платил и работать не гнал.
– А ты у него на плече рыдать будешь, как другого любишь, да? – съехидничал Григорий.
– Не буду! Я закодируюсь! – Дашка пьяно хихикнула.
Гипотетический мужик послужил неким стимулом, и Дарья с Чабурадзе наконец-то пришли к какому-то консенсусу. Начать решено было в восемь утра. Дашка захныкала – хотела спать. Григорий требовал беспрекословного подчинения и четкого следования инструкциям.
И их засосала «социальная трясина»
Страничка Grigorio в «Одноклассниках» после смерти хозяина выглядела тоскливо-осиротевшей. Форум пестрел соболезнованиями. Особенно расстаралась тетенька лет тридцати. Свою прощальную речь дама изложила в стихотворной форме и перевела на все известные ей языки: французский, английский и русский. Из самосозерцательного прощания «поэтессы» следовало, что последние лет пять она ходила за Чабурадзе по пятам и, оставаясь незаметной тенью, любила его любовью глубокой и нежной. Что по этому поводу думал муж тетеньки, изображенный на фото слева от нее, она не пояснила.
– А кошелка-то полиглотка! – восхитилась Дашка.
– Не отвлекайся! – заступился за фанатку Чабурадзе. Дашка вздохнула, и перебазировалась на главную страницу.
Фото на заставке Grigorio перед смертью успел сменить. Два подбородка и намечавшийся животик намекали на то, что при жизни господин Чабурадзе