Кривое зеркало. Как на нас влияют интернет, реалити-шоу и феминизм. Джиа Толентино
Женского марша, которые поддерживали весьма тесные связи с «Нацией ислама», эти люди подверглись острой критике со стороны либералов, не лишенных инстинкта самосохранения. Именно потому что левые очень серьезно относились к вопросам насилия и ненависти, Женский марш со временем распался на две группы.) В колонках Вайс часто встречались весьма преувеличенные предсказания касательно того, что ее смелый и независимый образ мыслей выведет ее противников из себя и заставит выступить с нападками. «Меня неизбежно назовут расисткой», – писала она в колонке «Троекратное ура культурному присвоению». В другой: «Меня будут обвинять в крайне правых взглядах или причислят к исламофобам». Что ж, так оно и есть.
Хотя Вайс заявляла, что люди должны спокойнее относиться к тем, кто их оскорбляет или не согласен с ними, сама она редко следовала собственному совету. Во время зимних Олимпийских игр 2018 года, увидев, как Мираи Нагасу приземлилась после тройного акселя (первая американская фигуристка выполнила этот элемент на Олимпиаде), она тут же написала в Twitter очень забавный комплимент: «Иммигранты: они это сделали!» Поскольку Нагасу вообще-то родилась в Калифорнии, на Вайс немедленно обрушились со всех сторон. Такое часто случается в сети, когда вы делаете нечто оскорбительное. Когда я работала в Jezebel, меня раз пять в год поносили в Twitter за то, что я написала или отредактировала. Иногда о наших ошибках писали целые статьи. Часто это было тяжело и неприятно, но всегда полезно. Вайс, со своей стороны, отвечала, что называние ее расистского твита расистским – это «признак конца цивилизации». Через пару недель она опубликовала колонку под провокационным названием «Теперь мы все фашисты», в которой утверждала, что разъяренные либералы создают «нравственное выравнивание общества». Порой кажется, что главная стратегия Вайс – разжечь конфликт достаточно острый, чтобы вызвать критику, а затем выбрать из критики худшее, чтобы сделать это основой очередного яростного конфликта. Ее мировоззрение отражает взгляды огромной, разъяренной, одержимой комплексом неполноценности толпы.
Разумеется, в Интернете хватает огромных и разъяренных толп. В 2015 году об этом в книге «Итак, вас публично опозорили» писал Джон Ронсон. Оценивая состояние Twitter в 2012 году, он писал: «Мы стали слишком бдительно следить за проступками. А потом не только за проступками. За оговорками. Ярость, вызванная “кошмарностью” других людей, стала буквально пожирать нас… Когда нам не на кого злиться, нас охватывает ощущение странной пустоты. Дни, когда мы никого не заклеймили позором кажутся пустыми и утекающими между пальцами, как вода». Сеть Web 2.0 свернулась; ее организующий принцип сместился. Изначально Интернет строился на симпатии и родстве. Все хорошее, что сохранилось в Интернете, по-прежнему остается результатом родства и открытости. Но когда организующим принципом сети стало противостояние, многое из того, что раньше было удивительным, приятным и любопытным, стало скучным, пагубным и мрачным.
Отчасти такой сдвиг отражает