Остров живых. Николай Берг
на шестьдесят выше уровня палубы, гордо взблескивает глазами, да не глазами, а очами, коль скоро это более подходит к патетическому моменту, встает в позу победителя, простирает длань и громко и пафосно вещает сверху:
– Вы все – ЖАЛКИ! Весь мир – жалок, ибо я, и только я воистину велик! Я Бог Всеведущий!
Тут он поскальзывается, нелепо взмахивает руками и улетает за борт, мелькнув в воздухе рубчатыми подошвами ботинок. Этот кульбит настолько смешон, что нас аж сгибает от хохота пополам, ржем так, что слезы текут.
– Стоп машина, человек за бортом! Стоп машинааааа!!!!
Крик не вписывается в общий настрой, и несколько секунд мы все приходим в себя. Впрочем, не все, побледневший Рукокрыл срывает с себя одежку, нелепо прыгает на одной ноге, избавляясь от застрявшего на полдороге ботинка и не очень ловко – мешает зажатый в руках спасательный круг, сдернутый с крепления на поручнях (или как там водоплавающие эти штуки называют), – прыгает туда же, в стылую воду за кормой. Катер действительно сбрасывает ход, это заметно.
Следом за Рукокрылом сигают двое водолазов, потом, бросив несколько быстрых взглядов на берег, на плывущих в ледяной воде, туда же без всплеска прыгает Филька.
До меня доходит, что курсант свалился в воду, обвешанный железяками, и всплыть ему – проблема. Каски-то он сбросит. А вот комично напяленные и закрепленные посмешнее бронежилеты с пластинами сорвать в воде ему будет трудно, да и глубина тут… Черт ее знает, какая тут глубина. Маркизова лужа[14] мелкая, но всяко раз плывем – тут есть где тонуть…
Катер останавливается. Прыгнувшие за борт собрались в кружок, вижу, что начали нырять. Черт, а далеко мы усвистали от места падения, если они, конечно, правильно засекли место. Прошибает самый настоящий ужас – если его не найдут, получится, что мы потеряли хорошего парня на ровном месте, просто по глупости, еще и ржали как идиоты. Тошный ужас, ледяной какой-то, сжимающий внутренности – аж дыхание комом встало.
Переглядываемся с Надеждой.
– Давайте-ка место подготовим. Если и не искусственное дыхание делать, то греть несколько человек придется точно.
Она подбирает разбросанную прыгнувшими в воду одежду и обувь.
Места на посудине не густо, но находим, где тепло и где можно разместить замерзших людей. На душе мерзко.
– Ничего, он курсант, они плавать умеют, – бормочет скорее самой себе в утешение побледневшая медсестра.
А по часикам уже больше пяти минут прошло. Катер тихо дает задний ход. Еще не хватало, чтоб кого винтом секануло. Совершенно дурацкая мысль проскакивает: «А еще хорошо, что акул у нас тут не водится». Свинцовая мутная водичка плещется совсем рядом, и гулко раздаются голоса.
Капитан лайбы вертится тут же, что-то сопоставляет.
– Эй, левее возьмите и метров десять к берегу! – кричит кто-то из саперов ныряльщикам.
– Точно! Левее надо!
– Ни хрена, они правильно место взяли!
Время ощутимо
Маркизова лужа – народное ироничное прозвание Невской губы.