Безупречный враг. Оксана Демченко
последнего дня… Такую блистательную мысль изрек боцман «Синего кита» как раз перед тем, как сел на мель всем днищем: под одобрительный рев приятелей мощно плюхнулся красной рожей в миску с ужином… За мудрость последних слов беспробудно спящего болтуна выпили все, кто еще мог пить и, значит, гордился твердостью если не духа, то походки. Уши и глаза присутствующих пересчитали, не сошлись во мнениях и проверили количество и качество кулаками. Уши опухли, а считать глаза сделалось окончательно непосильно: многие закрылись багровыми синяками.
Женщина поджала полные губы и, гордо выпрямив спину, спасаемую от сутулости воспитанием и корсетом, прошла чуть в сторону от шумного заведения. Как обычно, она глядела в море. По заведенной с весны традиции, за женщиной следовала обшарпанная дешевая карета, запряженная всего-то одним немолодым мерином. Второй мерин, как зычно заверили из следующего кабака, пристроился дремать на козлах. Потому что не будь слуга мерином, его хозяйка не страдала бы от скуки.
Само собой, к лету весь порт знал душещипательную историю жизни почтенной госпожи Лореллы Фирн. Кабатчики, наводя глянец на глазурные бока кружек, охотно сообщали, что десять лет назад еще довольно молодая ловкая вдовушка в этом вот порту покупала жемчуг к подвенечному платью. Была она дивно хороша собой и точь-в-точь похожа на фигуру святой Лореллы под бушпритом «Летящего орла». Белокурая, пухленькая, мягонькая, и грудь – кое-кто вроде бы помнил – округлялась куда приятнее, чем у деревянной святой, чья красота в этой части скульптуры пострадала из-за набожности плотника. Видите ли, дурак верил, что святым надлежит быть костлявыми и не будить в моряках вожделение. Живая Лорелла десять лет назад не просто будила – она едва решалась выглянуть из кареты, прикрыв прелести толстым платком.
Вдовушка желала приобрести наилучший жемчуг, готовя наживку для надежнейшего вылова второго мужа. Приманивала и вываживала она, по словам памятливых моряков, не дешевую кильку, а настоящего тунца: готовилась осчастливить собой знатного тэльра, и союз был семье невесты исключительно выгоден. Шутка ли, сама Лорелла по отцу – нагрокских торговых кровей, к тому же не лучших, про таких и говорят «никто и звать никак». Грудь, приятная пухлость и дивная шелковая кожа – вот исчерпывающий список приданого. Вдовушка, возжелавшая добавить в казну будущего мужа еще и нитку крупного розового жемчуга, исполняла свой замысел самозабвенно. Сколь отчаянно она торговалась и до чего бесстыдно сбила цену, выяснилось, если верить слухам, год спустя. Благородный тэльр почему-то не обрадовался рождению первенца. Глянул на смуглого малыша с черными глазами – да и послал красавицу куда подальше с ее уцененным жемчугом и торговыми ухватками… Лорелла в последующие годы перебивалась как могла, родственники сторонились ее, дитя позора отдали на воспитание в монастырь. И вот трагическая развязка. Скончался брат потрепанной жизнью и располневшей до некрасивости вдовы Фирн, и несчастная в зиму осталась совсем без средств. В отчаянии она явилась