Колесо Перепёлкина. Владислав Крапивин
же слово дал!»
«Я дал, что п о д н и м у с ь! Я не обещал спускаться!»
Наконец – второй этаж. Надо повернуть в коридор, пойти к другой лестнице – и вниз… Но Вася пошел выше. Все быстрее, быстрее… Потому что возвращаться т у д а, к н и м было сверх сил. Уже и не стыдно даже, а просто противно, тошно. Он не вернется н и к о г д а!
Вот и последний этаж, четвертый. Совсем пустой коридор. Длинный ряд чистых, недавно вымытых окон… Ну, пусть хоть одно окно будет открыто! За ним, снаружи, наверняка есть какой-нибудь карниз. По нему, наверно, можно добраться до водосточной трубы. Опасно? Ну и наплевать! О н и сами довели его до этого. Если ч т о – т о случится, о н и и будут отвечать…
Но все окна были заперты. Вася торопливым шагом, а потом бегом двинулся вдоль подоконников. Подпрыгивал и дергал ручки на рамах. Глухо… Он ссадил кожу на ладони, ободрал о батарею колено, сухо всхлипывал. Отчаянно оглядывался. Снизу доносились беспорядочные крики… Наконец Вася оказался в самом конце коридора, за лестничной площадкой. Здесь был полутемный закуток. Свежим деревом светилась сколоченная из брусков и реек лесенка. Верхний конец ее упирался в край чердачного люка. И Вася бросился по ступенькам! Он понимал, что люк, скорее всего заперт но знал, что пробьет крышку головой, а вниз не вернется.
Люк неожиданно легко откинулся от удара ладонями, ухнул. Вася рванулся в сумрак, зацепился о раму люка уже ободранным коленом, заплакал и глянул вокруг мокрыми глазами.
Было не очень темно, пробивались откуда-то лучи. Пахло мусором, сырой фанерой и ржавчиной. Шум внизу нарастал. Вася – и откуда хватило сил в руках («цыплячьих», как говорила иногда мама) – потянул лестницу вверх. Втащил ее всю, перехватывая рейчатые ступеньки! Уронил. Захлопнул неожиданно отяжелевшую крышку люка. Дальше что? Неподалеку Вася разглядел железную бочку. Она оказалась пустая, только с подтеками цемента. Вася ударом тела опрокинул ее, закатил на люк. Придавил сверху концом лестницы (она пахла смолой). Отдышался… Всё. Теперь не достанут. Если и догадаются про люк, сразу сюда не доберутся. А если и доберутся, можно отсидеться в каком-нибудь дальнем уголке…
Ну, а потом что? Вася не знал. Главное, что он у ш е л. Он был теперь, как узник, бежавший из Синг-Синга и спасшийся от стражи.
Да, надо было искать самое темное убежище, но Вася почему-то пошел на свет. Чердак был громадный и пустой. Под ногами хрустел шлак. Иногда путь загораживали облепленные трухой балки. Вася переваливался через них на животе. Рюкзачок норовил съехать со спины.
Наконец за сплетением нескольких балок Вася увидел солнечное окошко. Это, конечно же, был выход на крышу! Вася подбежал, рванул на раме щеколду. Вдохнул запахи лета и выбрался на громыхающие кровельные листы.
Вот это да! Весь город Осинцев, окутанный майской зеленью, раскинулся перед Васей Перепёлкиным. Дело даже не в высоте, почти такая же высота была и у Васиной квартиры, но там за окнами виднелись только стены с окнами и верхушки ближних тополей, а здесь Васю охватил простор. До горизонта! Над горизонтом висели в синеве пухлые желтые