Путь в Обитель Бога. Юрий Соколов
тяжко вздохнул и, повернувшись, двинулся во главе нашего маленького каравана. Он понимал, что не прав, и к тому же собственными глазами видел, как Бобел голыми руками задушил сразу двух керберов из стаи, с которой мы однажды сцепились в мехране.
Я встал замыкающим, прикрывая группу с тыла. Пока мы спали, ветер утих, облака разошлись, духота рассеялась. Дальнейший путь до Харчевни обещал быть приятным, по крайней мере для меня. А Тотигай – ничего, потерпит. Он и так почти постоянно налегке.
Кербер то и дело кряхтел, показывая, как ему тяжело, но спорить больше не решался. Бобел, конечно, у нас не юрист, но обычно хорошо вникает в суть дела и умеет находить просто неотразимые аргументы.
Глава 8
Солнце уже клонилось к закату, когда мы достигли Границы Соприкосновения.
Хотя ни одну из Границ нельзя увидеть простым глазом, когда ты рядом, их приближение обычно угадываешь сразу. На суше это самые опасные места во всём Новом мире, особенно там, где имеется сильное несоответствие между земной и додхарской местностью. Неподалёку от Харчевни есть одна такая западня: додхарский вулкан, сосед Ниора, после Проникновения оказался прямо на Границе, а на Земле там была болотистая, поросшая лесом равнина. И теперь со стороны Додхара можно спокойно забраться по склону вулкана до самого кратера, а на Старой территории к Границе и близко не подойти. Нет, там вовсе не течёт лава, как можно было бы ожидать от вулкана в разрезе, – всё гораздо хуже. Из тех, кто решился побродить в этом проклятом лесу, мало кто вернулся назад. Солнца оттуда не видно, всегда туман, а деревья стонут натужно и мучительно; так и прозвали его – Стонущий лес.
Где перепад высот не слишком заметен, несоответствие сглаживается. Ознобом прохватит нехорошим, да сердце замрёт, и дышать не можешь нормально. Есть участки, где при переходе ничего не чувствуешь совсем. Они самые большие по протяжённости, и это хорошо, поскольку с обеих сторон Границ постоянно передвигаются отряды яйцеголовых и банды работорговцев. Те и другие устраивают засады на путешественников, и будь удобных для перехода мест мало, трофейщикам и торговцам пришлось бы плохо.
Мы шли всё тем же порядком, и вокруг был всё тот же мехран; огромное красное солнце висело совсем низко, хотя до его захода оставалось больше часа. И тут горизонт перестал отдаляться от нас – мы продолжали идти, а он застыл; и чем ближе мы подходили, тем больше вся картина напоминала кадр из фильма в кинотеатре Имхотепа. На открытой местности это хорошо заметно, если смотреть не отрываясь. Но стоит моргнуть, и иллюзия пропадает. Правда, то, что обычно видно по ту сторону Границы, – тоже иллюзия, призрак территории, которая там когда-то была.
Тотигай сбросил тюки и убежал в разведку. Я сгрёб его ношу в охапку, чтоб не останавливаться и не ждать его назад. Неприятностей не предвиделось, поскольку ни работорговцы, ни ибогалы не могли устроить засаду со стороны Харчевни, а с этой стороны мы их заметили бы. Но осторожность не помешает. Лучше, если кербер обнаружит чужаков раньше, чем мы окажемся слишком близко от них.
Тотигай вернулся,