Алмаз. Апокриф от московских. Татьяна Ставицкая
свистком, висящим на металлической цепочке по правому борту шинели, сопроводить в участок, супя брови, миловидную особу, дрожавшую в плюшевом пальто.
Сам же околоточный в форменной одежде нового образца, точь-в-точь офицерского, представлял собой живую картину отеческой заботы государя о любимом ведомстве: поверх каракулевой шапки и каракулевого воротника шинели, перепоясанной лаковым кожаным поясом с никелированной пряжкой на один зубец, надет был верблюжий светло-коричневый с серебряным галуном башлык и черные суконные наушники. Черные шаровары с красным кантом уходили в сапоги на твердом футере, с лаковыми голенищами; поверх сапог околоточным дозволялись галоши. Задники галош имели специальные прорези для шпор, окованные медными пластинками. Одним словом, модисты потрудились на славу! Облеченный властью и на совесть обмундированный чин с исполненным верою в правое дело лицом придерживал широкой дланью за нежное плечико верткую мамзель, имевшую наивное намерение утеплиться задаром.
В участке же перед присутствующими развернулось феерическое зрелище: этуаль в знак протеста принялась срывать с себя и без того немногочисленные покровы, поражая непривычных к созерцанию столь нежных красот полицейских, и угрожала, что она объявит холодовку. Так что Уару не пришлось долго уламывать участкового пристава: барышню выдали ему на поруки с готовностью, хоть и за солидные отступные.
Самыми популярными товарами зимой кроме дров и водки были, как водится, меха. И если кто-то довольствовался полупальто из шелкового плюша, то Уар повез вызволенную пленницу в «Сибирский торговый дом А. М. Михайлова» на Кузнецком Мосту, где меховые изделия были представлены во всех видах: палантины, этоли, горжетки, боа, дамские шляпы и муфты, дохи на разных мехах. Всю дорогу барышня щебетала, смешно морщила носик и принимала томные позы, как бы намекая на воспоследующую благодарность.
И благодарность воспоследовала. Он желал ее так страстно, что едва находил силы сдерживать себя. Из ресторана, где отмечалось знакомство, чудесное спасение и милый щедрый дар, молодые люди отправились в особняк Уара. Чутье не подвело его: в любовных утехах этуаль оказалась весьма артистична. Гораздо более, чем он мог представить. Она словно продолжала некий танец, зародившийся в ее голове: ухитрялась держать спину, тянуть носок, следить за выворотностью стопы. Утром Уар проснулся с ощущением, что она так и не досталась ему.
– Сударыня, вы этой ночью были со мной? Или на сцене Императорского театра?
– Ах, ну зачем вы спрашиваете? Я, вероятно, была в образе!
– В таком случае вам оставалось только раскланяться, а мне – наградить вас аплодисментами!..
Тем не менее Уар находил дело поправимым. Она еще привыкнет к нему и ринется с желанием и жаром, позабыв о хореографии. Ну что ж, он будет терпелив. Ведь у него в запасе – вечность. А пока радовало одно – это не выглядело деловитым расчетом за подаренную шубку и свободу.
Анастасия