Разрубленное небо. Александр Логачев
до Хэйан докатятся вести о неком чужеземце, обосновавшемся вблизи Ицудо и называющем себя человеческим воплощением великого и ужасного Бьяку-Рю. Даже если Хэйан не заинтересует щекотливая ситуация с законными правами чужеземца на замок Нобунага, на его слуг и самураев, в конце концов, я полагал, что скажется простое человеческое любопытство. Неужели, думал я, императорскому двору будет неинтересно взглянуть на столь необычного чужеземца? Ничего. Молчание. Что мне оставалось? Я занял место Нобунага, взвалил на себя обязанности сюго, привык к тому, что ко мне обращаются «господин даймё». И все вокруг принимали это как должное, все вокруг подчинялись мне, как до того подчинялись Нобунага. Гражданский губернатор тоже без малейших сомнений признал за мной полномочия сюго… Ну его-то я как раз понимаю. С прошлым даймё наш губернатор жил хуже, чем кошка с собакой, не мне тебе об этом рассказывать. И я, как человек неопытный, обращающийся постоянно к нему за советами и к его советам прислушивающийся, вполне его устраиваю. Я даже понимаю, почему он спокойно воспринимает все мои новшества. Отвечать за них придется только мне, с него за них не спросят. В общем, с дзито понятно. Непонятно зато со всем остальным.
– Постараюсь тебе помочь, – сказал Хидейоши.
(В закатном свете краски сгустились, и кожа собеседника Артема из светло-желтой сделалась светло-коричневой, похожей на крем-брюле. Если бы бывший воздушный гимнаст чуть более за эти четыре месяца проникся самурайским духом, он бы непременно по этому поводу сложил сейчас в уме хокку. Что-нибудь насчет того, что солнце коснулось горных вершин. Меч уснул в ножнах до утра. О, как далеко ты мое крем-брюле!)
– Сперва скажу, что ты, Ямомото-сан, не первый, кто так стремительно возвышается. Этим путем до тебя уже проходили. Еще во время Первой девятилетней войны[20] бывший безродный торговец маслом по имени Санэмори убил усыновившего его самурая, завладел его землями и объявил себя главой дома Кусуноки. Он своевременно примкнул со своими самураями к войску Минамото ёриёси, показал себя храбрым воином, в боях против мятежников прославил имя Кусуноки, а после вывел Кусуноки из слабых в сильные дома и с тех пор его потомки отличались храбростью и благородством. Похожие истории повторялись неоднократно. Хотя и не всегда право на завоеванное признавалось императорским двором…
– Так вот и я о том же! – воскликнул Артем. – Отсюда и мое недоумение – почему ничего не происходит?! Ни признания, ни непризнания. Императорский двор молчит, как скала над морем…
Хидейоши смахнул ладонью камушки с ограды, и они полетели вниз, ко рву с водой. Усмехнулся чему-то своему:
– Не императорский двор молчит, а сиккэн Ходзё, человек, которому я сейчас служу.
– Ты служишь сиккэну? – Надо признать, он сумел удивить Артема. Хотя бывший акробат и не знал, чем там занимается в столице бывший чиновник гражданского губернатора, однако никак не мог предположить, что он служит второму лицу государства японского.
– Если
Первая девятилетняя война началась в 1051 г. Ее причиной послужили злостные должностные злоупотребления Абэ ёритоки, чиновника по делам эмиси (айнов) в провинциях Дэва и Муцу (север острова Хонсю, граница, за которой начинались земли варваров). Увещевания на зарвавшегося чиновника не действовали, и тогда было решено сместить его силой. Эта миссия была поручена Минамото ёриёси. Убить мятежного Абэ ёритоки удалось лишь в 1057 г., однако борьбу против законной власти продолжил его сын Садато.