Скромница для злодея. Сара Маклейн
повисли в воздухе, заполнив собой пространство. И тут у нее вырвался ответ:
– Я хочу, чтобы он был мотыльком. – Дьявол убрал руку с ее плеча, и она остро ощутила потерю. – Я хочу быть пламенем.
Он кивнул. Губы его изогнулись в улыбке, манящей, как сам грех, и без того темные глаза еще сильнее потемнели, и она подумала, что смогла бы хоть немного выйти из-под его влияния, если бы разглядела, какого они цвета.
– Вы хотите соблазном привлечь его к себе.
Вспыхнуло воспоминание – муж, отчаянно желающий свою жену. Мужчина, отчаянно желающий свою любовь. Страсть, которую нельзя отрицать – к женщине, обладающей бесконечной властью.
– Хочу.
– Будьте осторожны с соблазнами, миледи. Это опасное предложение.
– Вы говорите так, словно сами все это испытали.
– Потому что испытал.
– К вашей цирюльнице? – Кто эта женщина – его жена? Любовница? Любовь? И почему Фелисити это волнует?
– Страсть – вещь обоюдоострая.
– Совсем не обязательно, – ответила она, внезапно почувствовав себя невероятно легко и уютно рядом с этим мужчиной, которого совсем не знала. – Я надеюсь в конце концов полюбить своего мужа, но не обязательно должна быть полностью поглощена им.
– Вы хотите, чтобы поглощены были вами.
Она хочет, чтобы ее хотели. Просто так, без причины. Она хочет, чтобы ее страстно жаждали.
– Вы хотите, чтобы он влетел в ваше пламя.
«Невозможно».
Она ответила:
– Когда звезды не обращают на тебя внимания, ты гадаешь, сумеешь ли когда-нибудь запылать ярко. – Мгновенно смутившись, Фелисити отвернулась, оборвав чары. Кашлянула. – Это не имеет значения. Вы не можете изменить прошлое. Не можете стереть мою ложь и обернуть ее правдой. Не можете заставить его хотеть меня. Даже если вы и впрямь дьявол. Это невозможно.
– Бедная Фелисити Фэрклот так озабочена тем, что невозможно.
– Это было вранье, – повторила она. – Я с герцогом даже не знакома.
– А вот вам правда… герцог Марвик не будет отрицать ваше заявление.
Невозможно. И все-таки какая-то крохотная ее часть надеялась, что он прав. Если так, она еще может их всех спасти.
– Как?
Он усмехнулся.
– Магия дьявола.
Фелисити вскинула бровь.
– Если вы сможете это сделать, сэр, то заслужите свое глупое прозвище.
– Большинство находят мое имя выбивающим из колеи.
– Я не большинство.
– А вот это, Фелисити Фэрклот, чистая правда.
Ей не понравилось тепло, разлившееся по ее телу при этих словах, так что она его проигнорировала.
– И вы сделаете это исключительно по доброте душевной? Простите, если я не поверю в это, Дьявол.
Он чуть склонил голову.
– Разумеется, нет. В моем сердце нет ни капли доброты. Когда все свершится и вы его завоюете – и разум его, и сердце, – я приду и возьму свою плату.
– Полагаю, это то место в сказке, где вы сообщаете мне, что платой является мой первенец?
Он засмеялся. Низким,