Листик. Дочь дракона. Анатолий Дубровный
к отвесным скалам, а другим нависая над глубокими пропастями. Отряд резко остановился. Увиденная картина впечатляла. Широкая площадка, где раньше делали привал торговые караваны и где принял последний бой отряд Тэрика, примыкала к отвесной скале, уходящей вверх. Отряд остановился без команды, пораженный открывшейся картиной. На скале был очень искусно высечен барельеф – группа израненных воинов готовилась к последнему бою, впереди стоял их командир. Помятый доспех, глухой шлем, нога, наступившая на отрубленную голову скальной химеры, меч в руке, острие которого направлено вниз. Весь вид израненных и уставших воинов говорил о решимости принять этот последний бой.
– Тэрик, – покачнувшись, глухо произнес барон.
Гуго поддержал его. Сзади одобрительно загудели воины. А капитан сказал, обращаясь к девочке:
– Кто это сделал?
– Я! – гордо ответила девочка. – Я нашла здесь следы битвы и похоронила воинов. А они же были норвеями, доспехи у них были норвейские, – пояснила девочка, как она определила национальность погибших. – Вот я их и похоронила.
А потом продолжила, как бы оправдываясь:
– Но здесь же кругом скалы, копать тяжело. Вот я все и сожгла, ведь у норвеев же принято огненное погребение? Да? А потом согнала сюда скальных химер и тоже сожгла, ну как жертву. Мама мне говорила, что когда знатного норвея хоронят, то надо жертву принести, чтоб путь в Валгаллу был легким. Ведь они туда же уходят? Правда ведь? Ну и потом решила, что если тут они нашли свою смерть, то надо памятник им поставить, вот я и сделала.
– Ты все правильно сделала, доченька! – хрипло выдохнул барон.
– А почему в шлеме? – спросил капитан, показывая на фигуру воина с мечом, которая выдавалась вперед из барельефа и скорее была статуей. – Ведь мы не носим закрытых шлемов!
– Но я же не видела его лица!
– Вот… – Барон снял с шеи медальон, где раньше лежало колечко, и открыл его. На внутренней поверхности крышки было выгравировано лицо юноши. – Вот, вот это он. Тэрик!
Девочка взяла медальон, некоторое время его рассматривала, а потом вернула барону. Повернувшись к скале, вытянула в ее направлении руки. Сорвавшееся с них пламя ударило в фигуру, выступающую из барельефа. Когда пламя опало, у воина на голове не было шлема. Суровое лицо, выступающие скулы, развевающиеся волосы, крепко сжатые губы, взгляд, устремленный вперед, – все это как-то удалось выразить в камне.
Все дружинники барона, выхватив мечи, подняли их вверх, и громкий боевой клич норвеев раскатился по окрестным горам. Барон спрыгнул с коня и встал на одно колено перед девочкой:
– Спасибо, Листик!
Потом поднялся и громко, как в былые годы отдавал команды, произнес:
– Я, граф Лэри де Гривз, барон Дрэгис, перед Богом и воинами своей дружины признаю Листика…
Он вопросительно посмотрел на девочку; та, поняв, что он хочет спросить, сказала:
– Листикалинариону…
– Листикалинариону, – повторил барон, –