Обратная перспектива. Сергей Васильев

      И что мне делать, если луна,

      Важнее женщины, нежнее льна,

      Проплывает опять по небу,

      Чтоб сказать, что она одна?

      Но ты не хозяин здесь и не гость,

      А так, застрявшая в горле кость,

      И опять сквозь тебя пугливо

      Прорастает нежная ржаная ость.

      Прорастет. Причем без стыда.

      И что ты будешь делать тогда:

      Жить в деревне большой и страшной

      Иль в пустые уйдешь города?

      В городах одни кабаки,

      Утопать в них тебе не с руки,

      Лучше в нашей державной Волге

      Пусть утопят тебя рыбаки.

      А потом костер от простуд —

      Глянь-ка, как осетры растут,

      Бородами хватаясь за землю,

      Плача весело там и тут.

      Ничего, что расклад не тот,

      Что знобит от разных пустот —

      Погляди-ка с небес на землю:

      Что там окромя нечистот?

      Ладно, милая, ты не плачь,

      Пей вино и грызи калач —

      То ли с вишенкой, то ль с брусникой —

      И потом лишь придет палач.

      Он отрубит башку и тебе, и мне,

      Улыбаться будет глупой луне,

      Жрать горячие щи с капустой,

      Думать важно: а что на дне?

      И станет жизнь такою простой,

      Ласковой, нежной и холостой,

      И шумно вздохнут слепые ромашки,

      К звездам просящиеся на постой.

      Не обижайся, любимая! Мы

      Только и ждем сумы да тюрьмы,

      И улетает голубь с ладони

      В сумерки ненаступившей зимы.

      Нам бы на пляже позагорать,

      Нам бы от счастья в постели орать,

      А нас накрывает, таких хороших,

      Ангелов-воинов светлая рать.

      Счастье – оно, как осенний волк,

      Иль как японский горящий шелк,

      Или как ласточка в небе – не знаю,

      Почему небосвод навсегда умолк.

      И на том свете течет река,

      И тебя, подростка, и меня, старика,

      Омывая горестным лунным светом,

      А вода, как наша печаль, горька.

      А кому нынче весело на Руси —

      Об этом, дружок, у Бога спроси.

      Он ответит, тряхнув седой бородою:

      – Рыбкам, по имени иваси.

      А луна опять, словно степь, длинна

      И кругла, как антоновка. Чья вина,

      Что она, как блудница, торчит на небе,

      Вспоминая прежние времена?

      Ночь кругом. Поскорей бы, что ли, рассвет.

      Я перечитал бы Новый завет.

      А сейчас не поймешь:

      Зима или лето

      Грустно кивает тебе в ответ.

      Мокнуть под снегом иль под дождем?

      Ладно, любимая, подождем

      И плоть свою, словно улитка,

      Звездными иглами обожжем.

      Заполыхает потом заря,

      Вспыхнет грудка важного снегиря,

      И только тогда мы поймем, родная,

      Что все в прошедшем было не зря.