Злачное место. Николай Шпыркович
в немецком означает и «о», и «за», и «для», и везде пихали свой «haben». Однако зачем же эту языковую безграмотность выдавать за некий шарм? А что касаемо деревни – что тут долго говорить? Деревня убила моих людей. Она виновата. Она умрет. Вся. Все.
– Хорошо, Хан. Я не буду «ботать» и постараюсь быть столь же лаконичным. Я – здесь, и со мной моя команда. Она сейчас в деревне. Если вы пойдете на штурм – мы будем драться за деревню. Будет много крови.
– Ну положим, крови я не боюсь, – вежливо ответил Хан. – Я ее когда-то сам переливал. Потом, правда, больше выливал. Из людей.
– И все же, Хан. Ваши люди тоже виноваты в том, что случилось. Артем, расскажи, – повернулся он к нему.
Артем постарался как можно четче рассказать о случившейся в прошлом году стычке. Хан внимательно его выслушал, но затем безразлично пожал плечами:
– Если бы я это знал раньше, возможно, все могло бы ограничиться выкупом, однако теперь это не имеет значения. Мои люди должны знать, что напавший на них будет уничтожен.
– И все же, Хан, – вновь повторил Крысолов, – прошу вас, подумайте еще раз. Ну что вам с этой деревни? Добра здесь никакого. Ну возмездие… а цена возмездия не слишком ли велика? Каждый из нас, а нас шестеро (Артем удивленно скосил глаза на Крысолова), возьмет пятерых как минимум. Да еще деревенские – как-никак, а вашу группу они взяли сами, безо всякой нашей помощи, – вот вам еще с десяток потерь. Потерять почти половину состава из-за троих насильников – не слишком ли много? Ну и напоследок: один из моей команды в бою участвовать не будет. Из-за этого у вас потери, конечно, уменьшатся, но я уж изо всех сил постараюсь его отсутствие компенсировать, а главное: он уцелеет, дойдет и расскажет. А у меня есть не только враги, Хан, но и друзья, да и просто кое-чем обязанные мне люди. Как вы думаете, как отнесутся ваши подчиненные к тому факту, что за возмездие за трех дураков они получат кучу потерь, да еще и полноценную войну на закуску? Про Архангельскую колонию вы слыхали, надеюсь? И вы что-то упомянули про выкуп? Мы можем это обсудить.
Хан, прищурясь, лениво двигал челюстями и молчал.
– Хорошо, – наконец сказал он, – я приму выкуп. И поскольку мяч сейчас на моей стороне – не надо торговаться, Крысолов. Цена окончательная, и я не буду ее обсуждать. – Он назвал цифру.
Артем похолодел: в деревне не было не то что столько, а и десятой, сотой доли затребованного Ханом.
Крысолов, однако, медленно кивнул:
– Согласен.
– И еще: после уплаты выкупа я не буду иметь никаких претензий к деревне, но вам, Крысолов, а равно и вашим людям, стоит убраться отсюда, поскольку я не люблю, когда мне мешают делать то, что я хочу делать. Если встретимся еще раз – будем воевать. Боюсь, что у вас появился еще один враг, несмотря на то что с вами, как редко с кем, можно обсуждать литературу. Ну и кроме всего прочего, вы не любите нелюдей.
Хан демонстративно сплюнул им под ноги то, что он жевал, и Артем с отвращением увидел, что это – кусок сырого мяса. Хан же улыбнулся, но в этот раз не губами, а опять-таки – демонстративно,