Дай руку, капитан!. Александр Гордеев
дни страды не обходилось без жертв. Комбайнер Маркин умер от ожогов, полученных при тушении хлебоуборочного комбайна. Рядом с его могилой поставили крест подростку Овчинникову, задавленному на току потоками зерна из-за лопнувшего щита. Еще долго на его кресте висели красный галстук и пионерский горн.
Мало кому в урок потерянные так жизни, потому что голодный ест хлеб с благоговением, а сытый – не задумываясь, с привычным равнодушием.
После трудов праведных хлеб на селе приносил только радость. Где-то в середине осени к дому подвозили мешки зерна, заработанного на трудодни отца и старшего брата. Ведь зерно было гарантом сытости и даже достатка. Большую часть его перемалывали в муку и могли сами выпекать хлеб – еще во многих казачьих хатах оставались русские печи. Что похуже, шло на корм курам, уткам и гусям. Остатки со стола в виде помоев доставались корове и поросенку. Что-то перепадало козам и овцам.
Один горожанин как-то высказался: «Вот оно, крестьянство, вся жизнь в том и состоит, чтобы желудок набить». А сам-то он, пролетарий, для чего спешит по утрам на заводскую или фабричную проходную?
В начале зимы, а это раз в году, полагался денежный заработок, на радость родителям и их семьям.
…Великим благодетелем и просветителем, даже ничего об этом не подозревая, оказался для юных футболистов киномеханик Митрофан – фигура, как пишут современные прозаики, «неподражаемая», потому что ее трудно было спутать с какой-либо другой.
Во-первых, Митрофан отличался саженным ростом. Как бы ни сутулился, подпирал плечами любой косяк. Во-вторых, Митрофан раскатывал по хутору и окружающим его проселкам на трофейном мотоцикле «Виктория» с умопомрачительной лампой-фарой и каким-то сверхсекретным замком, сковывавшим цепную передачу на заднем колесе, чтоб угона не было.
О, это еще не все. В-третьих, Митрофан с ног до головы, словно средневековый рыцарь, был «закован» во все кожаное: широченные штаны-галифе, высокие, в гармошку, хромовые сапоги, просторная куртка с уймой карманов, на голове слегка потрескавшаяся фуражка с прямым козырьком. И в завершение – огромные перчатки-краги.
Кожаный наряд неимоверно скрипел во всех сочленениях. Его скрип можно было уловить за добрые полсотни метров, если не дальше. Где этот характерный скрип, там, значит, и Митрофан.
Энергичный киномеханик с полевой кожаной сумкой через плечо подрядился от районного кинопроката «прокручивать» фильмы в красном уголке правления колхоза. Мальчишки уже посмотрели такие картины, как «Тринадцать», «Великий воин Албании Скандербег», «Трактористы», «Волга-Волга». А тут – сенсация, на афише рукой Митрофана написано – «Вратарь».
В долгожданный для ребят вечер народу в красном уголке набралось, как говорят, «из пушки не прошибить». Митрофан, сдвинув фуражку козырьком назад, насаживал на киноаппарат большущие черные бобины. Не спуская глаз с многочисленных блестящих роликов, заправлял хитрой змейкой в их промежутки киноленту.
В