Знак обратной стороны. Татьяна Нартова
и довольно уютными на первый взгляд разноцветными диванчиками. Если уж Лех с таким удовольствием совсем недавно поглощал вареную курицу с непонятным соусом, то от пиццы тоже не должен отказаться.
– Нет, не пойдет, – стрельнув глазами в сторону заведения общепита, отказался мужчина. – Только не туда.
– Как хотите, – пожала я плечами. Спорить в первую (и, скорее всего, единственную) нашу встречу не хотелось. К тому же на одной из желтых стен зала я приметила знакомую афишу, приглашавшую на выставку Сандерса. Не ней художник стоял в полный рост рядом с одной из своих картин. – Излишнее внимание не желаете привлекать, понимаю.
– А, да… точно, – как-то чересчур рассеяно подтвердил Лех. На какое-то мгновение он будто выпал из реальности, голубые глаза подернулись странноватой дымкой и слегка расфокусировались. А потом все закончилось. – Да, эти плакаты. Я две недели уже не могу ходить из-за них по городу – всюду натыкаюсь на свою рожу. На самом деле, мне кажется это, как бы выразиться получше, противоестественным.
– Что именно? Ваш успех?
– Нет. Видеть себя со стороны. Я всегда испытываю ощущение, будто у меня внезапно появился двойник или брат-близнец.
– Но разве вы не смотритесь в зеркало? – не поняла я.
С каждой минутой на улице становилось все темнее, а свет фонарей – все гуще и насыщеннее. Лех стащил, наконец, свои очки с синими стеклами и сунул одну из душек за ворот рубашки. Без них его нос не выглядел таким уж большим, а сам мужчина сразу помолодел года на три. Неужели Лех не понимает, что этот аксессуар ему совершенно не идет? Или как раз, наоборот, искажением своего лица он добивается очередной загадочной цели? Так или иначе, но глядеть на него стало намного приятнее.
– Наше отражение совершенно на нас не похоже, – отозвался после небольшой паузы Сандерс. – Я как-то проводил небольшой эксперимент. Сделал двадцать фотографий разных людей: мужчин, женщин, стариков и детей. Потом с помощью специальной программы обработал снимки так, чтобы получить их зеркальные отражения. Но свет оставил так, как на оригинальных снимках. Результат был поразительным. Да, вторые фотографии были похожи на первые, но намного меньше, чем ожидалось. В некоторых случаях различие было столь велико, словно снимки принадлежали не одному тому же человеку, а скажем, близким родственникам или просто двум очень походим людям. А если изменить цвет одежды на снимке или добавит какие-то детали… – не закончил мужчина, но было ясно, что он имел в виду.
– А вот теперь я вам не верю, – история Леха показалась мне такой же байкой, как крокодилы в Нью-Йоркской канализации. – Не до такой степени.
– Именно до такой. Я показывал получившиеся снимки их владельцам. И они себя не узнавали
– Да здравствует фотошоп! – не удержалась я от шпильки.
– Обработка была минимальной, – возразил Сандерс. – Человеческая психика весьма лабильна. Взять хотя бы ту историю с сине-черным платьем[9].
Сине-чёрное/бело-золотое платье (англ. thedress, dressgate) – интернет-феномен и мем, возникший после того, как 26 февраля 2015 года в социальной сети Tumblr была опубликована фотография кружевного платья дизайнера Roman originals. Фактически сразу развязался горячий спор относительно того, какого цвета платье на фотографии: голубое с чёрными полосками или белое с золотыми. Впоследствии было выяснено, что платье, показанное на фотографии, на самом деле синего и чёрного цветов, однако дискуссии относительно того, какие цвета видят разные пользователи, продолжались на многих форумах. Феноменом заинтересовались нейробиологи, установившие, что причина заключается в оптической иллюзии из-за неправильной светоотдачи, отчасти из-за того, что фотография была обработана. После того как фотография стала популярной, многие заинтересовались покупкой таких же платьев, и их продажа возросла в несколько раз