Ода к Радости в предчувствии Третьей Мировой. Александр Яблонский
– командир Белозерского полка, а затем 4-й пехотной дивизии Добровольческой армии, впоследствии вспоминал:
«Застучал телеграфный аппарат:
– У аппарата ген[ерал] Май-Маевский. Какова у вас обстановка?
Я доложил. Утешительного было мало. […]
Аппарат "задумался". А затем через минуту:
– Я сам сейчас приеду на атакованный участок. Продержитесь?
– Продержимся, Ваше Превосходительство. Не беспокойтесь!
В фигуре М[ай]-Маевского было мало воинственного. Страдая одышкой, много ходить он не мог. Узнав о его намерении приехать, я отнесся скептически к подобному намерению и не возлагал особых надежд на приезд командира корпуса.
Через 1/2 часа генерал был уже у наших цепей. Большевицкие пули щелкали по паровозу и по железной обшивке вагона.
Май вышел, остановился на ступеньках вагона и, не обращая внимания на огонь, спокойно рассматривал поле боя.
Затем грузно спрыгнул на землю и пошел по цепям.
– Здравствуйте, N-цы!
– Здравия желаем, Ваше Пр-во.
– Ну что, заробел? – обратился он к какому-то солдату.
– Никак нет. Чего тут робеть!
– Молодец. Чего их бояться, таких-сяких.
Через 5 минут раздалась команда командира корпуса:
– Встать! Вперед! Гони эту сволочь!
Наша редкая цепь с громким криком "ура" бросилась вперед. Большевики не выдержали этого порыва, и положение было восстановлено».
……………………………………….
– Не понимаю вашего настроения Владимир Зенонович. Полтава так никогда и никого не встречала. Триумф.
– Посмотрим, как будет провожать, Борис Александрович.
Замолчали. Командующий посмотрел на пустой графин.
– Павел Андреевич!
– Слушаю, Ваше Превосходительство, – в кабинет бесшумно влетел простоватого вида адъютант командующего, с прямым пробором гладко зачесанных волос.
– Озаботьтесь, голубчик.
– Слушаюсь, Владимир Зенонович.
– Ваш адъютант по виду из купеческого сословия.
– Да Бог его знает, Борис Александрович. Услужливый малый. Вы знаете, дроздовцы меня поначалу не очень возлюбили…
– Да, они – крепкий орешек. И верны памяти Михаила Гордеевича. Хотя – лучшие из лучших. Направляются они – не мне вам рассказывать – на самые трудные участки фронта. «Малиновые» не отступают, хоть и несут огромные потери, но стоят до последнего. Гвардия!
– Отступают, отступают. Все мы отступаем…
Адъютант также бесшумно проскользнул в открывшуюся дверь и поставил на столик запотевший графин с белым вином, две граненые рюмки и небольшое блюдце, накрытое крахмальной салфеткой.
– Спасибо, голубчик.
Адъютант исчез.
– Да… так вот поначалу не очень. И я их понимаю. После генерала Дроздовского… Полагаю,