Присяжный. Эли Бертэ
научу уважать Рокрольский замок!
Невзирая на ясно высказанные угрозы, де ла Сутьер в душе, быть может, еще сомневался, потому что вскоре продолжал с волнением:
– Впрочем, и у Пальмиры крайне романтическое настроение. Ее снедает скука, а праздность – дурная советница молодым девушкам. Кто разрешит эту загадку? Эге, да дело просто! Нет ничего легче, чем узнать, кому предназначена эта записка – стоит лишь подсмотреть, кто за ней придет. Между влюбленными должны быть тайные условные знаки. Адресат наверняка уже знает, что Бьенасси был здесь и что есть надежда найти свидетельство его приезда. Весьма правдоподобно, что в скором времени… черт возьми их всех с руками и с ногами! Даже если бы мне пришлось караулить весь день, я не уйду, не узнав правды.
Он положил письмо на прежнее место и спрятался у изгороди за кустом терновника. Оттуда он легко мог видеть не только дерево, служившее для переписки, но и часть аллеи. Терпение его не подверглось слишком большому испытанию. Простояв в засаде всего лишь несколько минут, он увидел, как на противоположном конце аллеи появились две стройные фигуры, которые быстро приближались к дереву. Вскоре тайный наблюдатель без труда узнал в одной свою дочь Пальмиру, а в другой – швею Женни.
Девушки шли рядом и вполголоса разговаривали. Обе были прекрасны, обе могли внушать любовь, однако тип их красоты был настолько же различен, насколько различалось их социальное положение. Пальмира де ла Сутьер, высокая, стройная и гибкая блондинка с лебединой шеей, имела вид весьма томный. В ее походке в одно и то же время странно сочетались величие и унылость. У нее была привычка часто поднимать глаза к небу, и потому казалось, что небо отражалось в них. Несмотря на внешнее равнодушие, одета она была с изысканной роскошью. Широкое шелковое платье, нарядная накидка и соломенная шляпка, из-под которой выбивались белокурые локоны, составляли ее поистине восхитительный наряд. В руке у нее был маленький белый зонтик с шелковой бахромой.
Швея Женни, напротив, была брюнеткой, подвижной, веселой, бойкой на язык и проворной в движениях – настоящая водевильная субретка. Одета она была в изящное платье, плотно облегающее талию, настолько короткое, что были отлично видны белые безукоризненно сидящие чулки и сапожки, зашнурованные с величайшим тщанием. Она шла без головного убора, и ее нисколько не тревожило, что ветер разбрасывал у нее по лбу несколько непокорных прядей. Молодой элегический стихотворец, конечно, отдал бы предпочтение госпоже, исполненной томной грусти, но весельчак, подобный сборщику податей, должен был склониться на сторону хорошенькой и бойкой гризетки.
Примерно так рассуждал и де ла Сутьер. Между тем девушки продолжали тихо разговаривать, одна – не меняя своего сдержанного и серьезного вида, другая – не переставая улыбаться. Время от времени молодые особы бросали вокруг себя внимательные взгляды. Пальмира украдкой и робко, как лань, которая пугливо озирается при малейшем шорохе в лесу, Женни, напротив, с беспечной