Норвежские волшебные сказки. Отсутствует
На первый взгляд вроде бы ничего, а если приглядеться – змеи вместо ниток, а внизу шипящие змеиные головы болтаются. И носить носки, связанные ведьмами, тебе вряд ли захотелось бы! Паголенок на вид вполне сгодился бы, но заканчивались носки большим пузырём, до краёв наполненным желчью.
Сплетни рекой лились. Ведьмы хохотали, злословили и судачили, перебивая друг друга, – слушать противно.
Анна сидела в своей расщелине и от души развлекалась: не удастся ли ей отыскать кого-нибудь из знакомых?
«А вот и йомфру Энерсен… А вон Северине Трап!.. И Малла Бёрресен, та, что вечно зубами мается, тоже здесь. Нет, вы только поглядите! Да это же старуха Берте Хаугане, торговка черникой, от которой вечно воняет навозом… И сидит она будто ровня с чопорной фрёкен[6] Ульриккой Пребенсен. Подумать только! Рядом с самой благородной фрёкен, которая всегда говорит лавочнику: “Будь любезен, голубчик, обслужи меня первой!”».
Анне пришлось закусить губу, чтобы не расхохотаться.
Языки мололи будто мельничные жернова. Ведьмы только что живенько перемыли косточки пасторше: ох уж эта тихоня-книгочейка, подцепила себе муженька, да такого толстого, что, как проповедь читать, он еле на кафедре умещается. Уж мы её! Пусть поостережётся!.. Затем настал черёд губернаторши, жены судьи, полицмейстерши, а потом и всех остальных.
Казалось, они совсем с ума посходили от злобы. Йомфру Энерсен как закричит: «Плевать нам на них всех вместе взятых! Тьфу!».
«Тьфу!.. Тьфу!.. Тьфу!..» – раздалось со всех сторон.
«И я на них плювать хотела!» – гаркнула Берте Хаугане. И все расхохотались.
Тут появился страшный чёрный ворон. «Едет! Едет!» – заголосил он.
И откуда ни возьмись прилетел и бухнулся среди них длинный чёрный оборванец. А в подмышке у него скрипка.
«Вечер добрый, друзья мои!» – выкрикнул он.
«Добро пожаловать, любезный Сатана!» – ответили все хором.
От радости чуть было не забыли, что кофе Чёрту приготовили. А кофеёк-то был ядрёный! Напились они им допьяна. Однако Чёрту, известное дело, не привыкать к горяченькому. Каждую чашку кофе он закусывал горстью раскалённых углей.
Вдруг Чёрт возьми да и прыгни прямо в костёр и заиграй ведьминскую плясовую, так что от струн искры посыпались. Ведьмы взялись за руки и давай вокруг него плясать.
Такой гадости Анна отродясь не видывала и не слыхивала – точно камнем по стеклу скребли. А отвратительнее урода с рогами, что восседал посреди жаркого огня, на всём белом свете не сыщешь.
А уж как ведьмы-то разошлись! Они кружились в танце всё быстрее и быстрее, аж в глазах рябило – будто на водопад с тысячами разлетающихся брызг смотришь. И каким бы страшным ни было это зрелище, Анна не могла удержаться от смеха. Вновь ей пришлось губу закусить, истинная правда! Видели бы вы фрёкен Пребенсен: нос кверху, шёлковые юбки развеваются вокруг тощих ног, а на губах застыла прелестная улыбка. Рядом выплясывает Берте Хаугане: «Оп-ля, хоп-ля-ля!».
Иллюстрация
Фрёкен – в Норвегии XIX – начала ХХ века незамужняя женщина, происходящая из семьи зажиточного торговца, высокопоставленного чиновника или крупного землевладельца.