Находка на станции Стрельна. Игорь Москвин
знакомца не признал, а как вести расследование, когда неизвестного никто не видел? Словно с неба упал, так и похоронили как неизвестного.
– Оно верно, Миша, – тяжело вздохнул Иван Дмитриевич. – Но все-таки мы – отделение сыскное и должны преступников изобличать, а не расписываться в собственном бессилии, как в упомянутом тобой деле в Лесном. Продолжайте, Василий Михайлович.
– Рассказывать, впрочем, нечего, замкнутый юноша, ни друзей, ни врагов. Я думаю, надо начинать со столицы. Здесь Сергей частенько оставался один в квартире брата Марии Алексеевны господина Реброва.
– Совершенно один?
– Нет, в квартире постоянно проживает прислуга, сам же Николай Алексеевич обитает в херсонском имении.
– Значит, он давал поручения ученику гимназии? – с удивлением в голосе сказал Путилин.
– Господин Ребров имел планы дать Сергею юридическое образование, хотел, чтобы в их семье был свой присяжный поверенный. Вот поэтому и поручал племяннику такие дела.
– Не рановато ли?
Штабс-капитан только пожал плечами, подразумевая, что чужая семья потемки со своими мыслями и уставом.
– В котором часу приедет Венедикт?
– Я думаю, в полдень, – Василий Михайлович по пальцами правой руки переносицу, – в девять первый пароход, два часа по заливу и от Васильевского к нам, да, думаю, ближе к двенадцати часам.
– Вы имеете желание самому принять участие в опознании? – Иван Дмитриевич не отрывал взгляда от стола.
– Да, хотелось бы самому увидеть отношение между братьями: стоит ли доверять Венедикту.
– Что ж… – Путилин сощурил глаза, словно что-то прикидывал. – Я не против, только, Василий Михайлович, – тут он сделал паузу, – не напугайте юношу. Нынешнее поколение уж больно впечатлительное. Не дай бог, нервничать начнет. Сами понимаете, нам надо блюсти порядок и не допускать родственников к расследованию, иначе получится истинное безобразие.
– Иван Дмитрич, – Орлов подошел к столу и сел на стул, – позволите встретить юношу, и сразу в анатомический театр?
– Пожалуй, вы правы, Василий Михайлович, поезжайте, встретьте Венедикта, – последнее слово прозвучало так, словно Иван Дмитриевич забыл имя среднего сына госпожи Мякотиной. – Знаю, что легче ему будет. Не знаю, какие отношения связывали братьев, но всё же родные.
– Хорошо, – произнес штабс-капитан, направляясь к выходу.
– Итак, Миша, что там стряслось на Николаевском вокзале? – последнее, что услышал Орлов. Ответ Жукова поглотила толстая дубовая дверь.
На пирс Василий Михайлович прибыл за несколько минут до швартовки судна. Пассажиров было немного. Среди спускавшихся по трапу был высокий юноша, зыркающий серыми глазами по сторонам.
Мякотин подошел к сыскному агенту, которого заприметил будучи на борту парохода.
– Здравствуйте, господин Орлов, – поздоровался со штабс-капитаном Венедикт и покраснел, словно совершил что-то постыдное.
– Доброе утро! – ответил