За рекой Гозан. Сергей Суханов
больно об этом вспоминать… Мелекор находился в отряде парфянского князя Монеза, когда тот атаковал римский обоз. Основные силы Марка Антония ушли далеко вперед, чтобы осадить Фрааспу – столицу Мидии Атропатены. Он рассказал, что парфяне вырезали всех, включая несколько семей иврим, прибившихся к римлянам по дороге. Несчастные, наверное, хотели бежать в Армению… Мелекор не был воином, он выполнял обязанности полевого священника, поднимал боевой дух парфян перед сражением… Среди убитых были дети, особенно ему запомнилась девочка, прижимающая к груди куклу…
Ицхак замолчал, по его щеке сбежала слеза. Трудно было понять в этот момент, что именно послужило причиной – жалость к убитому ребенку или сочувствие другу.
– Так вот, один иври умирал у него на глазах. По полосатой накидке с кистями он узнал раввина. Мелекор опустился на колени, не зная, как помочь. Тот схватил его за рукав, очень внимательно посмотрел в глаза, а затем сунул что-то в ладонь. Не отрывая взгляда от лица, кивнул и улыбнулся. Через мгновение глаза раввина закрылись. Когда Мелекор разжал пальцы, то увидел небольшой сверток… Внутри оказалась свинцовая книга. С тех пор он держал ее у себя, как память о войне. А перед смертью отдал мне. Книга там…
Рофэ поднял руку, указывая скрюченным узловатым пальцем на холщовый мешок, висящий над кроватью. Иешуа снял торбу, достал обернутый куском мягкой кожи брусок. Опустившись на пол, развернул обертку. Иона с Шаддаем придвинулись ближе к другу, чтобы рассмотреть вещицу.
Книга была не длиннее ладони и в палец толщиной, но тяжелой. Листы из свинцового сплава покрывал буровато-рыжий налет. На лицевой стороне была выдавлена гексаграмма – два наложенных друг на друга треугольника.
Перевернув ее, Иешуа увидел странный знак в виде палки с загнутым концом.
Разогнул ножом кольца, раскрыл книгу.
– Иврит, еще что-то на греческом… – разочарованно протянул Шаддай.
Ицхак приподнялся, широко раскрыл глаза и прохрипел:
– Это строки из Невиим[78]. Я уверен – в тексте заключен скрытый смысл!
Усилие не прошло для него даром. Старик уронил голову, закрыл глаза и надолго замолчал, тяжело дыша, словно готовился к последней речи. Ученики сидели тихо, не решаясь потревожить покой учителя.
Отдохнув, Ицхак снова заговорил.
– Когда-то давно, во времена праотцев, в кладовых Храма хранились несметные богатства: драгоценности и священная утварь из золота и серебра. Начало сокровищам положил царь Шломо. Он снаряжал корабли в далекие страны – Таршиш, Пунт, Офир… Много бесценных даров привозили посланники соседних государств. Но Всевышний покарал избранный народ за поклонение языческим идолам – сначала Мицраим, а затем Ашшур и Бавел[79] предали Эрец-Исраэль огню и мечу, разоряя города и убивая жителей. Фараон Шешонк похитил золотые щиты и копья, которыми Шломо украсил Храм, а также золотые колчаны Давида… Господь помог тогда спрятать Ковчег Завета в безопасном месте… В скорбные времена междоусобиц, когда Иехоаш, царь Исраэля, захватил Священный
Невиим – книги Пророков, одна из частей Библии (Танаха).
Мицраим, Ашшур, Бавел – древнееврейские названия Египта, Ассирии и Вавилона.