Один день из жизни рядового пенсионера. Владимир Анатольевич Маталасов
атистическому пенсионеру? А ну, попробую… Возьмём, к примеру, вчерашний день, начиная с самого утра…
Мундиаль Амбасадорович сосредотачивается. Начинает вслух, как бы разговаривая с воображаемым собеседником, припоминать события вчерашнего дня.
ИНТ. КВАРТИРА – УТРО ВЧЕРАШНЕГО ДНЯ
Мундиаль Амбасадорович в кровати. Спит. Но вот просыпается, потягивается. Сбрасывает с себя одеяло. Усаживается в кровати. Спрашивает самого себя.
СЕМИРЫЛОВ
И чего это я просыпаюсь, как всегда, перед рассветом?..
А темно-то, как! Как в унитазе при выключенном свете.
Натягивает на ноги тапочки. Включает ночничок, смотрится в зеркало.
СЕМИРЫЛОВ
(недовольно)
Боже, что за физиономия! Ну и образина! Будто не с того дерева упал.
Впечатление такое, словно рожу мою полоскали в застоявшейся луже.
«ДАЛЬШЕ»
СЕМИРЫЛОВ (ПРОД.)
Вид алкоголика, пропившего деревню «Большие кучи» вместе со всем её народонаселением. Причёска – «a la Брунгильда».
Иронизирует и корчит такую рожицу, что самому становится страшно.
СЕМИРЫЛОВ
(продолжает)
Дорогуша, вы аншантэ! Полнейший облом!..
А в общем-то я человек тверёзый, ни капли в рот, при этом дядя мой проживает в Чухломе, а тётя в Бердянске.
За спиной в зеркале маячит отражение какого-то художественного полотна. Мундиаль Амбасадорович оборачивается к нему.
СЕМИРЫЛОВ
Не зря всё-таки мне посоветовали приобрести это «ню» восьмидесятилетней амазонки кисти Балдамира Амвросьевича Шорох-Орехова. Оно меня некоторым образом воодушевляет и даже как-то мобилизует.
Приступает к посещению туалета. Через некоторое время доносятся звуки работы сливного бачка. Процедура завершена.
Мундиаль Амбасадорович проходит в ванную комнату. Приступает к туалетным процедурам. Выдаёт краткую характеристику художника.
СЕМИРЫЛОВ
Все наверняка знают этого яркого представителя постмодернистского акцепциатуализма. Полное отсутствие идеи, но много воздуха и перспективы. Он смело положил свой живот на алтарь искусства. К нему я отношусь с большим уважением
на большом расстоянии.
Гигиенические процедуры завершены. Мундиаль Амбасадорович подходит к окну. Глядит в него.
СЕМИРЫЛОВ
(протяжно)
Та-а-ак…
(пауза)
Рассвет уже одной ногой наступил на кромку горизонта. Другую уже заносит над крышами домов. Отлично!
А это что ещё такое? Непоря-я-ядок!
Напротив – здание дискотеки под названием «Зыбучие пески». Заглавная его буква зависает вниз тормашками на нижнем гвоздике. Как бы к невидимому собеседнику
СЕМИРЫЛОВ
(продолжает)
Отопительный сезон ещё не кончился, но в квартире холодно. Топят из рук вон плохо.
(ёжится)
Итак, складываюсь сначала вдвое, затем – вчетверо. После чего резко выпрямляюсь, сопровождая всё это теловращением с теловычитанием. Становится вроде бы несколько теплее.
Одевается, приводит себя в порядок. Ещё раз смотрит в окно. Весь съёживается, вскрикивает перепелиным голосом, и колобком выкатывается из дверей.
НАТ. УЛИЦА – РАННЕЕ УТРО
Неторопливо шагает по пустынным улицам, свершая, как
обычно, утренний моцион.
Автоматически читает таблички с номерами домов и названиями улиц.
КП табличка с названием улицы «Обезьяний переулок».
Мундиаль Амбасадорович проходит одну улицу за другой. Выходит на очередную.
КП табличка с названием «Аллея Пенсионеров». Комментирует:
СЕМИРЫЛОВ
Люблю эту улицу с множеством массивных, чугунных лавок. Присяду-ка на пятую слева, лицом на юго-восток.
Подходит к лавке, присаживается. Приступает к борьбе с дремотой…
Из полузабытья выводится звуками надрывных стонов и плача.
СЕМИРЫЛОВ
(качает головой)
Весна! Как бы сказал поэт, природа торжествует. Вот канальи!..
Это не коты, а просто какие-то крокодилы. Стонут, будто рожать собираются. Тоску только наводят.
Упорно пребывает на лавке. Подбородком упираясь в кисти рук, наложенные на набалдашник трости, задумывается.
Сам про себя, как бы обращаясь к воображаемому собеседнику.
СЕМИРЫЛОВ
Хоть мне и не полные семьдесят, но я ещё тот хлюст. Издержки любви моей, раскиданы