Эпоха Пятизонья. Михаил Белозеров
налил себе еще рюмку и снова выпил, не поморщившись. – Ну, а ты как?! – Генерал посмотрел на Костю так, словно увидел его впервые.
– Да, собственно, я… – Костя хотел сказать, что протрезвел и хочет уйти, но понял, что генерал ждет от него другого ответа. А другой ответ застрял у него в горле. Я человек маленький, думал он, с меня взятки гладки, я хочу домой к маме, папе, и потом – я люблю Леру! Мне хочется общаться с ней, а не с Зоной, будь она трижды неладна.
Не готов был Костя громогласно заявить: «Да, я согласен идти в Зону и разведать все ее тайны, а заодно сложить свою буйную головушку!»
– А что Бараско?..
– Спит, – ответил Костя с некоторым облегчением.
– Ну конечно… – согласился генерал, – много вчера выпили. Правда, закуска была хороша, – пробормотал он. – Ну да ладно, что будем делать-то? Решился или нет?..
– Я не знаю, – признался Костя. – Я никогда один в Зону не ходил. Бараско бы…
– А что Бараско?! Ред Елизарович не дойдет даже до внешней границы Полосы отчуждения! Ты думаешь, мы не пробовали? Не совали их туда?
– Кого?.. – спросил Костя, холодея и чувствуя, что его дожимают логикой.
– Сталкеров. В том числе и черных. Пятеро погибло.
– А я пройду?! – удивился Костя.
– Честно говоря, не знаю, – признался генерал и снова потянулся за бутылкой. – Но ни у кого не было и нет «анцитаура», только у тебя. Мы двух других сталкеров с «анцитауром» ищем, но не можем найти. Так что, брат, одна надежда на тебя, точнее, на твой «анцитаур», который тебя выведет. Обязательно выведет.
– А те?..
– А те шли вслепую, – терпеливо, словно уговаривая жениха не убегать со свадьбы, вздохнул генерал.
– Я тоже ему об этом говорил. – В дверях стоял одетый Бараско собственной персоной.
Был он как стеклышко – трезвый и собранный, как перед прыжком в ад. Только разило от него перегаром на три метра – хоть закусывай.
– Я у тебя носок оставил, – поведал он и для убедительности пошевелил пальцами на босой ноге.
– Поищи в углу, – сказал Костя и понял, что отступать дальше некуда, что за спиной вся страна и что все давно за него решено и он даже слово дал Лере вернуться, правда, слово давал в пьяном состоянии, но этот факт не меняет сути дела. Хорош я буду, подумал он, если начну с обмана. Она мне потом всю плешь проест. Женщины склонны к мести. Мне мама говорила. Этой мыслью он подразумевал, что готов на Лере жениться.
В это время картинка в телевизоре изменилась. Мелькнули старые фабричные корпуса из красного кирпича, стела и знакомые места, где Костя любил гулять с девушками. Был там такой ресторанчик, «Дымов и N» назывался, недалеко от клуба «Амбассадор». Место тихое, уютное. Не очень модное и потому спокойное. Из окна можно было полюбоваться и на огни Кремля, и на золотые маковки соборов. На девушек это действовало безотказно. После этого они падали в руки, как лепестки роз, нежно и покорно. Какие были вечера! – невольно вспомнил Костя.
– Да это же