Битва за страну: после Путина. Михаил Логинов
изготовился и вовремя. Машина сбавляла скорость, и из нее непрерывно стреляли, из пистолета и чего-то автоматического.
Степанов отстреливался расчетливо, понимая: если враги вылезут, то минимум три патрона остаться должны. Однако и пули, всаженные в пассажиров, мимо не прошли. Машина остановилась, потом тронулась – верно, перехватили управление, – и уехала.
Через час ее обнаружили в лесу, с заляпанными кровью двумя передними сиденьями. Боевики торопились, даже не сожгли. Покушение на полицейского капитана – не шутка, прошерстили больницы и всех прежних владельцев «фольксвагена». Но профессионализм столкнулся с профессионализмом: где залатали раненых, так и не выяснили, а последний покупатель тачки за сутки до покушения подал заявление об угоне.
Через две недели были заминированы ворота дома. Потом за полкилометра обстреляли из автомата патрульную машину, в которой находился капитан – был ранен водитель. Это уже означало подводить ребят. И Степанов позвонил президенту.
У каждого здорового ребенка в детстве была мечта. Настолько неосуществимая, что можно спокойно мечтать, не дергаясь.
Миша Столбов хотел иметь самолет. Причем не «кукурузник» для борьбы с гадкими насекомыми или обнаружением лесных пожаров. Эти самолеты в детстве пролетали над крышами Зимовца, насмотрелся. Нет, именно реактивный самолет, скажем, Ту-134. Чтобы в кромешно мокрый октябрьский денек взлететь с областного аэродрома и часа через два быть, к примеру, в Симферополе. Или сразу долететь до Севастополя, там тоже вроде есть аэродром. Побродить под еще жарким солнцем, искупаться в море – для него оно уж точно будет по-летнему теплым.
А если времени нет – скажем, замечтался вечером, когда еще домашка не сделана, тогда просто взмыть, прорваться через мокрые облака, увидеть еще не зашедшее солнце. Покружить, убедиться, что солнце на месте, никуда не делось. И обратно.
Сейчас Столбов задумался: может, его региональные визиты и есть осуществленная детская мечта? Взлетел облачным мартовским деньком над пасмурной Москвой, посмотрел на солнце. Приземлился, сделал официальные дела и опять взлетел к закатному солнышку.
Насколько важен сам визит в областной центр – вот вопрос. Все эти управления в ручном режиме Россия уже проходила, особенно в нулевые годы. Прилетел добрый президент-премьер и нефтепровод отвернул на сто километров от озера Байкал. Или заработал завод, из-за которого бедные работяги недавно перекрывали федеральную трассу. Или бедная девочка получила платье как у Золушки (хотя родители, пожалуй, согласились бы на деньги и продукты). Сам визит ничего не изменит, а если что-то изменится, то решение было принято далеко от места действия.
Столбов задумывался над этим часто. И каждый раз сам себе отвечал: смысл в таких поездках есть. Он, как бывший руководитель небольшой коммерческой империи, знал: даже при недолгом визите на любую производственную площадку можно понять состояние дел. Конечно, могут и газон покрасить.