Вегетариане. Сергей Юрьевич Ростовцев
эти нити. Руки немели и, наверное, были изодраны, но он не сдавался. Он уже ликовал. Красный ад отступал и через сутки, преодолевая жжение волдырящейся кожи, освободившийся от пут, он с беззвучным криком окровавленными пальцами срывал наклеенную на его кожу тонкую плёнку.
Или небо было алым, или он его таким видел, было уже неважно.
Он очистил лицо и смог полностью открыть глаза. Пришло время осмотреться. Было почти темно. Вегетариан нигде видно не было. На окружавшем его поле, к столбикам были привязаны такие же как он плотоядные люди. Сотни людей.
Некоторые шевелились и стонали.
Кроме него не освободился никто.
Найдя на земле подходящий камень, он начал освобождать ближайших к нему людей, рубя камнем пластиковые жгуты.
Некоторые из тех, кого он освобождал, ещё некоторое время продолжали сидеть, некоторые поднимались сразу, срывали с себя плёнку и тоже начинали освобождать других привязанных к столбикам.
Плотоядные люди освобождались от хлорофилловой плёнки, в которую были вклеены вегетарианами.
Всё делалось тихо. Хотя никого из тех, кого они могли бояться, рядом не было. Их никто не охранял.
Ну и слава богу.
Освобождая очередных пленников, Сергей искал взглядом кого-нибудь из своей семьи.
Сначала обнаружилась его старшая дочь Марго. Она тоже оказалась здесь, и кто-то её уже освободил. Они взглянули друг на друга с расстояния метров пятьдесят. Затем Марго показала рукой на опушку леса, который виднелся на севере, и сама начала двигаться на северо-восток, освобождая людей. Впрочем, к столбикам оказались привязаны кроме людей несколько обритых собак. Собак тоже освободили, и они тихо, как будто всё понимая, ходили рядом.
Потом нашёлся его сын Давид. Он некоторое время сидел у столбика, не вставая, и Сергей уже хотел прийти ему на помощь, но он встал и сделал отмашку: дескать, сам справлюсь.
Когда было уже совсем темно и руки онемели до бесчувствия, а спина болела невероятно, Сергей сам наткнулся на свою младшую дочь Юлю. Он осторожно разрубил пластиковые путы. Освободив её от пленки, он взял её на руки и поцеловал.
– У меня всё болит. Где мама? – прошептала ему на ухо тихо плачущая девочка.
– Потом, маленькая. Мы справимся. Потерпи немного, – отвечал Сергей, стараясь, сдержать рыдание.
Когда все столбики были свободны. Пошли к лесу.
Места были незнакомы, но это был старый Новомосковский лес вблизи их родного Екатеринослава.
В лесу, кроме его жены Натальи, собралась вся его семья: трое его детей. Где Наталья, он не знал, и узнать сейчас было уже невозможно. Где она? На каких столбиках?
Многие вошедшие в лес люди стонали и плакали.
Все знали, кто освободился первым. Но сейчас было не до благодарностей.
Боль была снаружи и внутри у всех. И страх.
А что если вегетариане их опять поймают и опять привяжут к столбикам?
Они все изменились. Они были совершенно другими,