Тик – Так. Сергей Юрьевич Ростовцев

      Листья, бессильно свесившись,

      Ещё шуршат.

      Гнутся, куда неведомо,

      Не им решать.

      С веток на крышу и в лужицу.

      Пришла пора.

      Кружатся, кружатся, кружатся…

      Среди двора.

      Время ушло для зелени

      И рвётся нить.

      Ветры, дожди осенние

      Придут казнить.

      Падают, падают под ноги.

      Так…, не спеша.

      Чтоб золотыми, гордыми,

      В пыли лежать.

      Когда-то был я новым пятаком

      Сверкающим на солнце бесполезно

      Отправленным, каким-то мужиком

      В копилку тарахтящую железно.

      Средь белых нержавеющих монет,

      Лежал я в металлической коробке.

      И цвет, и цифру прятал, как секрет

      И даже свой размер, такой был робкий.

      Но вот ножом по краю прорубя

      С коробки сняли крышку, с любопытством.

      – Какой же это гад взамен рубля,

      Вложил тебя в подарок? Вот бесстыдство!

      Меня мальчишке дали поиграть.

      А он в орлянку мной играл с дружками.

      И долго на него бранилась мать,

      А я лежал с погнутыми краями.

      И по рукам хожденье начал я,

      Как мелкая разменная монета,

      Пока меня не бросили, шаля

      «На чай» – за рифму, нищему поэту.

      А тот бесплатно пил свой кипяток,

      И пальцами меня и тёр и гладил.

      И улыбался, делая глоток.

      И ставил кружку, и писал в тетради.

      Я вспоминаю новенький пятак,

      Сияющий на солнце бесполезно.

      Хоть жаль, что я помят и вытерт так,

      Но золотым кажусь, а не железным.

      Все дело в не оклеенном окне

      В нем стёкла до сих пор не запотели.

      Я с дрожью прикасаюсь к простыне,

      И скручиваюсь калачом в постели.

      Мне засыпающему много лет тому,

      И обнимающему бабушкину руку,

      Спокойно и тепло, и потому,

      Я ощущаю мир уютной штукой.

      Тепло не долгое в объятиях иных.

      Уйдёт,

      и замерзают пальцы…, плечи….

      И немотой суставов будет ныть,

      И дрожью желваков дробится вечер.

      Но вот, наказы мамины отбросив,

      Ко мне мой сын нырнул под одеяло,

      И мне в плечо уткнул холодный носик,

      И засопел,

      И сквозняков не стало.

      Вот уже повисли листья,

      Словно пальцы дирижёра.

      Веток рук поникли кисти,

      Чтоб корою хрустнув…

      Скоро…

      Пред оркестром непогоды,

      Что есть сил рвануться ввысь!

      И отчаянье природы

      Бросить улице на бис.

      Чтоб фонарной лампы светом,

      Вычерчен из темноты,

      Дирижёр