Вакханки в серебре. Готические стихотворения. Яков Есепкин

      Как свилися вольно змеи в райских цветках,

      Прежде в царствии грез немятежно блажили,

      Только ныне молчим, пряча персть в рушниках,

      Правда, святый Господь, а ведь мы и не жили.

      Богородицы лик украсили Звездой,

      Сон-цветочки вия по сребристом окладе,

      Нету ангелов здесь и поят нас водой,

      Ах, из мертвых криниц занесли ее, чаде.

      Иисус почернел и не имет венец,

      И Его голова преклоняется нице,

      Узреть что восхотел двоеперстный Отец,

      Мало ль крови течет в неборозной кринице.

      Смертоприсный венок мы Христосу плели,

      Исплели изо слез, тяжко траченых кровью,

      А и боле ничем не посмели-могли

      Притолити в миру жажду бойных любовью.

      В каждой розе сидит гробовая змея,

      И не видим уже мы ни Бога, ни Сына,

      То ли алчут оне, то ли мука сия

      Должна гробно зиять до святого почина.

      Это иноки днесь подошли ко столам,

      Страстотерпцы одне и невинники сиры,

      Их неможно забыть копьевым ангелам,

      Коль не пьют мертвых вин – отдавайте им лиры.

      Не боятся огня восковые шары,

      А на перстах у нас кровь и слезы срамные,

      Велико Рождество ан для всех мишуры

      Не хватает, Христос, где ягняты гробные.

      Геть днепровской волной в черной пене дышать,

      Кровь худу изливать на местечек сувои,

      Розы-девки, равно станут вас воскрешать,

      Так скидайте рядны пред всетаинством хвои.

      Тех ли ждали в чаду, мы, Господе, пришли,

      Залетели птушцы в обветшалые сени,

      Али тонкий нам знак до Звезды подали,

      Во трапезной же мы преклонили колени.

      Ничего не узрим на вечере Твоей,

      Пусть сочельник лиет в мессы нощные снеги,

      Мы до маковки все унизаны лишь ей,

      Искрим – белы птенцы в огне Божией неги.

      Вернут ли нас в Крым, к виноградникам в темном огне,

      К теням херсонесским хлебнуть золотого рейнвейна

      Затем, чтоб запили мы скорбь и не в тягостном сне

      Могли покружить, яко чайки, над водами Рейна,

      В порту Анахайма очнемся иль в знойный Мадрид

      Успеем к сиесте, а после по вспышкам понтонным

      Пронзим Адриатику – все же поймем, что горит

      Днесь линия смерти, летя по тоннелям бетонным.

      И вновь на брусчатку ступив пред бессонным Кремлем,

      Подземку воспомнив и стяги советские, Ая,

      На стенах в бетоне и меди, мы к Лете свернем,

      Все Пирру святые победы свои посвящая.

      Нельзя