Ричард Длинные Руки – принц. Гай Юлий Орловский
остальные из его делегации склонили головы и не поднимают в страхе, но лорд Гилфорд нашел в себе силы проговорить с трудом:
– У меня нет полномочий сдавать Истанвил.
Я прорычал:
– Вы собираетесь сражаться?
Он поклонился и ответил дрожащим голосом:
– Ваше высочество… это наш долг.
– Долг, – сказал я с тяжелым сарказмом. – Долг защищать город против трех армий?.. Когда нет надежды, что придет помощь?
Он взглянул мне в глаза прямо и бестрепетно:
– Да, мы погибнем, ваше высочество. Но мы исполним свой долг. И нашим детям не будет стыдно за своих родителей, защищавших родной город до последней капли крови.
Я уловил, что на посланцев начинают поглядывать с сочувствием, такие нравятся всем, мне тоже, люди чести – это люди чести.
– Хорошо сказано, – проговорил я зловеще, – но давайте и я кое-что скажу. Людьми я дорожу, как своими, так и вашими. Потому две армии сейчас блокируют все замки и крепости в герцогстве, так что никто к вам не явится на помощь, а третья – перекрыла все ходы-выходы из вашей столицы. Сегодня вы можете открыть все ворота и сдать ее на мою милость, и ни один житель города не пострадает…
Он поинтересовался кротко, но с прежней твердостью, хотя я вроде бы уловил в его тихом голосе некоторую неуверенность:
– А если не сдадим?
– Завтра заплатите тысячу золотых монет, – сказал я, – это всего лишь оплата армии, что осаждает столицу. Послезавтра заплатите уже две тысячи. Это плата за ваше возможное упрямство. Если же не захотите открывать ворота и дальше… что ж, вам придется за каждый последующий день уже платить сперва по три тысячи, потом по четыре…
Он спросил почти язвительно:
– Позвольте поинтересоваться, почему такие суммы?
– Потому что я буду рассержен, – пояснил я.
– Но если наступит такой день, – спросил он, – когда сумма станет… невыплачиваемой?
Все затихли и ждали моего ответа. Я ответил спокойно и даже равнодушно:
– Я разрушу город. Не оставлю ни единого здания целым. Всех мужчин предам мечу, а женщин выгоню, пусть уходят в другие места. На месте Истанвила будет пустошь, имя его будет проклято, как и тех дураков, что допустили такое.
Он отшатнулся.
– Что? Это… это невозможно!
– Почему? – спросил я.
– Это же дикость!
– Это результативность, – сказал я холодно. – Сколько в Истанвиле жителей? Вряд ли больше десяти тысяч. Я гораздо больше людей потеряю, своих и ваших, если начну завоевывать все герцогство силой. А так, представьте себе, ужасная весть распространяется, подобно кругам после брошенного в тихий пруд камня… и что дальше?
Он, бледный как смерть, спросил дрожащим голосом:
– И… что… дальше?
– Города наперебой сдаются, – сказал я. – Распахивают ворота и стелят в воротах красные дорожки из лучшего шелка. И нет больше убитых. Нет даже раненых! Ни моих, ни ваших. Вам не кажется, что это совсем небольшая цена за один разрушенный город? Даже крохотная? Остальные