Место, где все заканчивается. Антон Грановский
Мы можем присесть?
– Конечно.
Они сели на скамейку.
– Отче, я хочу поговорить с вами об одном человеке. Его имя – Владимир Маркович Черновец. Вы с ним были знакомы, верно?
Священник приподнял брови:
– Был?
– Черновец умер.
Отец Иоанн хрипло вздохнул и уточнил рассеянным глухим голосом:
– Когда?
– Сегодня утром.
Священник помолчал, глядя на деревья, и коротко уточнил:
– Это из-за инсульта?
– Не совсем. Аппарат искусственного жизнеобеспечения вышел из строя.
– Вышел? – Отец Иоанн прищурился. – А разве такое бывает?
– Скажем так: у нас есть основания полагать, что аппарату «помогли».
– Вот оно что. – Священник нахмурился. – Что ж… Да смилостивится Господь над его грешной душой. Царствие ему небесное, которого он, боюсь, никогда не увидит.
Отец Иоанн перекрестился. Маша взглянула на него острым пронзительным взглядом.
– Необычные слова для священника, – сказала она.
– Уж какие есть, – спокойно отозвался отец Иоанн. – Других Черновец просто не заслуживает.
– Могу я узнать, почему?
Он качнул головой:
– К сожалению, нет.
– Но я пришла сюда поговорить о нем.
– И напрасно. Я не хочу о нем говорить. Если это все, то я…
– Вы – его духовник, – сказала Маша.
Щека отца Иоанна дернулась.
– Уже нет, – парировал он. – И не по причине его смерти. Я снял с себя сие священное бремя еще месяц тому назад.
Любимова смущенно отвела взгляд.
– Я видела фотографию, где вы с ним стоите рядом и улыбаетесь, – сказала она. – Вы выглядите как два лучших друга.
– Это было давно. – Отец Иоанн помолчал немного, затем тихо и с явным неудовольствием проговорил: – Этот человек был сущим исчадием ада! На него не распространялись ни божеские, ни человеческие законы.
– Что же он такого натворил? – спросила Маша.
Отец Иоанн усмехнулся:
– Лучше спросите, чего он не творил. Душа этого человека была чем-то вроде черной дыры. Она не испускала света и не имела дна.
– Черновец занимался благотворительностью, – напомнила Маша.
– Попытка купить себе индульгенцию… – нахмурившись, проговорил священник. – Прощение всех грехов – и прошлых, и будущих.
– Отец Иоанн, что вы о нем знаете? И что я как полицейский, расследующий обстоятельства гибели Черновца, должна о нем знать?
Священник помолчал, холодно, из-под насупленных бровей, поглядывая на Машу. А затем произнес глухим, недружелюбным голосом:
– Вам знакомо такое понятие – тайна исповеди?
– Знакомо.
– Тогда вы понимаете, что я ничего не могу вам сказать.
– Я не прошу, чтобы вы выдали мне личные секреты Черновца. Но если у вас есть какие-то подозрения или догадки, касающиеся его смерти…
– Все, что я о нем знаю, открылось мне во время его исповедей, – сказал