Исправленному верить (сборник). Ник Перумов
с похвальным опасением покосился на мелко переплетенные прутья, что скрывали неведомых гадов.
– Она ваша. Со всем содержимым! – последовал спешный отказ от ядовитой ноши. – Я – Луций Метелл Баяр, несущий серебряного орла V Легиона.
Вита удивилась. Имя «Баяр», что можно было примерно перевести как «Радость», явно пришло из степи. Похоже, имперца так называли в кочующих мимо крепости племенах. Что было довольно необычно. Дать имя по их обычаю означало принять в род. Это не являлось формальным имперским усыновлением. Не совсем. Но Вита знала, что всегда сможет найти приют в кибитке, где ее впервые назвали «Приносящей жизнь».
– Как старший из оставшихся в крепости Тир офицеров, я принял на себя командование гарнизоном. А также над выжившими из гражданского населения.
Медик, за неимением возможности отсалютовать, кивнула:
– Валерия Минора Вита.
– Вита? Меткое имя. Где же вы были три недели назад, о Приносящая жизнь?
– Наслаждалась прелестями частной жизни и не ждала вербовки в когорту, которая тогда еще не была медицинской, – честно ответила благородная Валерия. – Вы не стали организовывать карантин для повторно заболевших?
Под полосками чешуи заиграли желваки.
– Мы вернули их в помещения, где был старый госпиталь. Сюда.
Дальний угол зала был занавешен пропитанными алендой покрывалами. За ним последовала дверь, коридор, спуск, еще одна дверь.
Несущий орла отодвинул занавесь, пропуская Виту вперед. Это помещение было выжжено даже в большей степени, чем все прочие. Запах аленды казался невыносимо резок: пепел и сажу вымывали концентрированным раствором. Мощный защитный барьер поддерживали начерченные на стенах и потолке знаки. Работа Фауста.
В закутке на матрасах лежали трое: пара легионеров, которые, судя по запавшим глазам и обвисшей коже, недавно слишком много и слишком резко потеряли в весе. И мальчишка лет одиннадцати. Его летящие брови были очерчены дугами белой чешуи, и столь же белой сединой отливали разметавшиеся по подушке пряди.
– Волосы и кожа мальчика всегда были такими светлыми?
– Нет. Он поседел, когда трибун Блазий… – Темная от загара рука вновь поднялась, коснулась щеки. – Перед самым концом.
Вита кивнула. Подошла к сотрясаемому кашлем ребенку, которому Лия Ливия помогала сесть. В принципе, едва медик услышала этот надрывный, раздирающий легкие звук, все стало понятно. На всякий случай она прощупала пульс, осмотрела кожу под горлом, положила ладони на грудь.
– Я тоже умру? – спросил мальчик. С его белого лица на целительницу смотрели раскосые, угольно-черные глаза кочевника.
– Нет. – Хотя лица ее под маской было не видно, Вита улыбнулась и позволила этой улыбке прозвучать в своем голосе. Вряд ли он настолько знал имперский, чтобы понять объяснения медика, но тон был важен. – Хорошая новость заключается в том, что чума не вернется. У тебя вторичная легочная инфекция. К первой болезни она не имеет ни малейшего отношения.
– А