Исправленному верить (сборник). Ник Перумов
Ефимович отчего-то не делал этого. Через эти отметины он видел себя человеком и лишь потом набором длинных и громких титулов, званий, должностей и вытекающих из них обязанностей. В сухих, но не скрюченных старостью пальцах кружка вновь нагрелась, и к губам магиссимус поднес любимый напиток уже горячим.
Короткий отдых, и Лернов вновь склонился над столом, разворачивая новый документ. Аркадий Ефимович еще ломал печати, но уже знал, что там. Ректор Левкойского отделения снова жалуется на «нехватку материальных средств» и просит «увеличить ежегодные ассигнования». И это в солнечной Левкойе – богатейшей провинции Сантийской империи! «Попрошайка! Давно бы уже вывернул карманы местным толстосумам, – со злостью подумал Лернов. – Отставку ты получишь, а не ассигнования!» Магиссимус сделал пометку в дневнике и продолжил.
После очередного глотка чая настала очередь письма с Гранитного Пояса, что на востоке. От главы местной лаборатории пограничной магии Варзеева. Старый маг отчитывался об успешных исследованиях Пограничья и Лесного Предела, что за Поясом. Да, леса там знатные, только дикие, людей мало. Трудно им там, в глуши, но не такой Леонид Дмитриевич человек, чтобы жаловаться. И сколько Лернов ему ни говорил – напиши государю, сам с твоей бумагой во дворец двину, упрямый старик отвечал одной и той же фразой: «Просящий помощи оной не достоин». Вот почему, увидев приложенный к письму список «необходимого оснащения», Аркадий Ефимович, не раздумывая, сделал чернила красными, приписал от себя еще несколько пунктов и размашисто начертал: «Проректору по хозяйственной части. Срочно обеспечить согласно списку. Доложить лично». Хотел поставить восклицательный знак, но передумал – и так его особое отношение к пограничной магии, ее адептам и Варзееву было предметом подковерных обсуждений.
Следующим документом оказалась короткая записка из дворца от главы ордена Целителей и декана одноименного факультета: «Государю хуже. Надо что-то делать. Савелий». Записку принес порученец императора прямо в кабинет, минуя канцелярию. Просто Аркадий Ефимович сунул ее в одну стопку с другими бумагами. Что ж, и на старуху бывает проруха… Лернов поморщился, как от зубной боли, еще раз перечитал написанное, скомкал и таки отправил в огонь. Встал из-за стола, взял кружку, вновь ее подогрел и подошел к стрельчатому окну. Серые глаза напряженно устремились в темноту ночи к мерцающим окнам государевой опочивальни. Свет колдовских светильников дворца с трудом пробивался сквозь саван бурана, но, преодолев четверть мили, на последнем издыхании добирался до резиденции магиссимуса в Башне Верховного Ковена.
Аркадий смотрел в снежную мглу и ощущал собственное бессилие. Он готов был расстаться с жизнью, если бы это излечило так некстати умиравшего императора, но толку-то… Что-то шло не так. Магия не действовала. Заговоры, заклинания, даже архаичная природная магия с ее отварами и настойками не работала. Казалось, государя отрезали от вездесущих магических нитей. «Надо что-то делать», – повторил слова из записки магиссимус и вдруг ощутил себя немощным стариком. Будто в