Торжество тревог. Валерий Пушной
происходящего.
На лице женщины появился холод и лед.
Потом поставила кофейник на плиту. Вода закипела быстро. Марина приготовила кофе, открыла шкаф, достала кофейные чашки. Медленно разлила кофе и застыла в коротком раздумье. Но потом решительно выхватила из кармана брюк небольшой пузырек, откупорила и вылила из него несколько капель в чашечку с кофе для Хавина. Не успела пузырек спрятать, как услыхала за спиной дыхание. Обернулась и наткнулась на глаза Павла. Оцепенела на мгновение, зажала пузырек в ладони и вдруг неосознанно резко прижалась всем телом к Хавину, обхватив за шею.
Он растерялся, а ее губы уже прижались к его губам. Он не заметил, как ладони легли на ее бедра и поползли по ним. Наконец она оторвалась от губ Павла, а он невпопад произнес:
– Я не люблю кофе. Вы же видели, в кафе я брал чай.
Марина крутнулась в его руках, сунула в карман пузырек, схватила чашечку с кофе для него, поспешно выплеснула содержимое в раковину. И ощутила внутреннее облегчение, словно сбросила камень с души. Ей было приятно, что Павел не оттолкнул ее. И хотя ее поцелуй был отвлекающим маневром в ответ на собственный испуг, Марина испытала давние ощущения. Они настойчиво толкнули ее ко второму поцелую.
Голова закружилась. Марина неосознанно стала срывать с Павла одежду. И не замечала, что он делал то же самое с нею. Какая-то дикая ярость овладела ею, этим бешеным буйством она словно мстила Хавину за все. За то, что тот пренебрег ею пять лет назад. За то, что погубил ее любимого сына. За то, что жизнь свою прожила бездарно. За то, что была не с тем, с кем хотелось бы. И это было не только местью, но и возвращением долга. Она получала сейчас то, чего лишена была пять лет назад.
Это была истерика. Долгая и неистовая. Когда все закончилось, они были опустошены.
Солнце в окна светило ярко и весело.
Длительное молчание прервала Марина. Недовольство собой начинало выворачивать ее. Она повернула лицо к Хавину и посмотрела с раздражением:
– Зачем вы сделали это, Павел? Почему вы не оттолкнули меня? Почему не прогнали из своей квартиры?
У него не было ответов на ее вопросы. И он почему-то сейчас не сожалел о том, что произошло. Все как-то неожиданно перевернулось: прошлое вырвалось из забвения и властно наступило ему на горло. Он вздохнул:
– Мне кажется, что нам обоим это было необходимо.
– Вы не правы, Павел, не правы, – чуть помолчав, поморщилась Марина. Ее злило то, что на самом деле Хавин был прав. Но она хотела отодвинуть себя от этой безрадостной правды. Что ей теперь от этой правды? Все в прошлом. Прежней ей уже не стать. Сына не вернуть. А исступленным остервенением невозможно насытить память. Все проходит, а память остается до конца.
– Значит, не прав, – согласился Хавин.
– Да, не правы, Павел, – повторила Марина. – Вы всегда были не правы.
Хавин не понял, что означала последняя фраза, но переспрашивать не стал. А Марина оторвалась от подушки, приподнялась на локоть и выговорила с ожесточением:
– Как жаль, Павел, как