Торжество тревог. Валерий Пушной
голосом, какого никто от нее в эту минуту не ждал, отрывисто, как стучит колотушка, произнесла:
– Надо топать в полицию, все равно не миновать.
Лариса испуганно вскрикнула:
– Ее же там посадят!
– Я в тюрьму не хочу! – потерянно, с дрожью в голосе выдавила Кристина. – Я же не виновата! Я не хотела.
– На всю жизнь не спрячешься, – холодно отстучала Октябрина.
Ее последняя фраза вызвала у Ларисы полную растерянность.
Кристина сжала зубы. Безысходность железным обручем сдавливала сердце. Она закрыла лицо руками и выскочила в другую комнату. Не хотела, чтобы Октябрина и Лариса видели слезы, брызнувшие из глаз.
Когда чуть успокоилась, уловила разговор между сестрой и ее подругой. Из спальни Ларисы несся убежденный голос Октябрины:
– Здесь Кристине оставаться нельзя! Она должна пойти в полицию, иначе у тебя из-за нее могут быть неприятности!
– Она моя двоюродная сестра, – раздосадованно отвечала Лариса. – Я не могу выгнать ее на улицу.
– Выгонять не надо, – убеждала подруга. – Нужно вызвать полицию и все!
– Ты предлагаешь мне предать сестру? – удивилась хозяйка квартиры.
– Почему предать? – недовольно втемяшивала Октябрина. – Помочь, чтобы больше ничего не натворила. Уже одна смерть есть, как знать, что еще может случиться!
– Но ведь это случайность, – противилась Лариса напористости Октябрины, чья настойчивость неприятно удивляла Кристину.
– Случайно, не случайно, в этом полиция разберется, мы с тобой этого не знаем. Да и не наше дело знать! – не отступала Октябрина. – Если ты не позвонишь, тогда позвоню я! Пойми, я хочу ей помочь. Другого выхода нет!
Кристина напряглась, нет, что угодно, только не полиция и тюрьма. Оставаться здесь больше нельзя. Тихо поднялась и на цыпочках вышла из комнаты. Голоса продолжали раздаваться, и Октябрина не очень заботилась, чтобы их разговор был неслышен. Кристина подхватила сумку и выскользнула за дверь. Уходила, не зная куда.
10
Аспенский и Печаев сидели в кафе.
Перед обедом Константин позвонил Андрею и предложил вместе перекусить. Печаева удивило это предложение, к тому же у него были иные планы, но он подумал и согласился.
Кафе находилось недалеко от работы, сотрудники фирмы часто заглядывали сюда.
У Аспенского был мрачный скучающий вид. Впрочем, это было его обычное состояние. Грубые черты лица не обладали мягкими линиями веселого человека. Облик Печаева резко отличался, но сейчас и на его лице не было улыбок, которые в обычное время почти никогда не сходили с губ.
Константин выкатывал из себя слова, которые давили на Андрея и сгоняли с его лица добродушное выражение:
– Ну, сколько можно, Андрей, мужик ты или не мужик? Стукни хоть раз кулаком по столу, а может, и не только по столу. Ведь Марина гуляет от тебя по-черному! Накинь уздечку да натяни вожжи как следует!
Печаев молчал и смотрел в свою тарелку. Красное