Имя Тени – Свет. Алена Браво
необходимы социализму – без них он не смог бы одеть свое население. Молодым плевать на марксизм – им хочется нормально питаться и одеваться, и в этом корень поражения Фиделя. Посмотрите, под видом туризма «американский империализм» возвращается на Кубу, потому что его чрезвычайный и полномочный посол – доллар – никогда ее не покидал…
Динора рассказывает об огромных очередях в валютном магазине для советских специалистов (магазин почему-то называется «Альбион»).
– Если однажды встанешь в такую очередь, то унизишь себя на всю жизнь! – поднимает она палец вверх.
В очередях Динора не стоит, поскольку прикармливает кубинок – продавщиц «Альбиона» – советскими консервами.
– А все для того, чтобы привезти домой подарки! У нас, узбеков, большая родня, никто из них не понимает, что Куба – не Америка… Да, на каком-то этапе капитализм начинает больше давать, чем брать, потому что ему становится выгодно давать! – услышать это от преподавателя политэкономии социализма, по меньшей мере, неожиданно.
Разговор переключается на местные политические реалии.
– Сегодня заглянула в учебник Айбека, – возмущается Динора. – Знаете, что там написано? Вот: “Lu-char es bu-eno, fu-sil es bu-eno, ca-da cu-ba-no tie-ne que sa-ber fu-silar.”30 Придется забирать ребенка из школы.
– Не жалейте, – Ирина поправляет белыми гибкими руками волосы, – у кубинских детей старших классов в это время начинается так называемая школа-кампо: их отвозят в деревню, где они не столько учатся, сколько обрабатывают землю и выращивают овощи. Под очень приблизительным надзором воспитателей. В особый период, который провозгласил Команданте, горожане должны заняться овощеводством, чтоб прокормиться. В деревне голодно, детям дают тарелку риса в день, спят все вместе, в грязи и вшах, нередко там же лишаются невинности. После школы-кампо в классе много беременных девочек. Сын одной моей знакомой не выдержал – сбежал домой на попутной машине, а грузовик тот сорвался в ущелье на горной дороге Сьерра-Маэстра…
Помолчали.
– Мне кажется, учеба основную часть кубинцев мало интересует, – вступаю в разговор. – Мы живем рядом с центральным почтамтом. Каждый день к нам в дом заходят молодые женщины с просьбой написать текст телеграммы. Представьте, я, иностранка, заполняю им бланк!
Ирина пожимает плечами:
– Значительная часть населения после революции так и осталась неграмотной. Ну зачем здешним женщинам наука? Мало кто из них работает. В основном проводят время в очередях. А свою науку, в смысле – как ублажить мужа в постели, они знают отлично.
– Может, и знают, – ох, вижу, нервничает мой Рейнальдо. – Но их женщины не умеют и не любят готовить, ты же мне еще в Союзе это говорил, правда, дорогой? Помнишь, как ты у моей бабушки кислую капусту наворачивал? И это не столько от бедности, сколько от лени: в продаже нет ни соков, ни фруктов, а на Гран Пьедра лучшие сорта манго спеют и опадают, и никто их не собирает, потому что далеко
Luchar es bueno, fusil es bueno, cada cubano tiene que saber fusilar (исп.) – Бороться это хорошо, винтовка это хорошо, каждый кубинец должен уметь стрелять.