Смертельный удар. Ричард Цвирлей
сотрудник Службы безопасности.
– Капитан Галась из Службы безопасности, – представился блондин, протягивая руку для приветствия. Лещинский протянул свою. Рукопожатие чекиста было на удивление мягким. Милиционеру это не понравилось.
– Сколько времени вам понадобится? – спросил Галась.
– Мы только начали, – неохотно ответил милиционер.
– Имейте в виду, – понизил голос чекист, как будто опасался, что их кто-то подслушает. – У меня приказ из центра, чтобы не было шумихи. Это ведь фестиваль, сюда приехало много людей, мы не должны привлекать внимание…
– Ну так и не привлекайте, а нам дайте делать свою работу.
– Вы не поняли, капитан, – Галась положил руку на плечо милиционера. – Вы должны как можно быстрее уйти отсюда.
Лещинский с недоверием посмотрел на чекиста.
– Я чего-то не понимаю.
– Сделайте все по-быстрому и исчезните.
– Я вам кое-что скажу, – Лещинский махнул рукой, чтобы собеседник приблизился. Галась наклонился, думая, что милиционер хочет сообщить ему что-то по секрету. – Пошел вон отсюда.
– Что? – резко отшатнулся чекист.
– Потеряйся и не мешай мне работать. – Сказав это, милиционер отвернулся и пошел к «Нисе», оставив одного капитана Фабиана Галася, на глаза которого от злости набежали слезы. Он почти десять лет работал в Службе безопасности и еще никогда не сталкивался с таким обращением.
Наверное, он не понимает, что делает, подумал Галась. Придется поговорить с руководителем следствия. Он поставит подчиненного на место. Он самодовольно потер руки, представляя, как офицер отчитает старика, когда узнает, как тот обошелся с сотрудником Службы безопасности. Он огляделся вокруг. Однако никого, кто был бы похож на следователя, не заметил. Вокруг, кроме нескольких милиционеров, были толпы молодых людей, идущих в сторону малой сцены, сооруженной на палаточном поле. Они были в очень разнообразной одежде, о которой многое можно было сказать, кроме того, что она элегантная. Многие с иронией смотрели на блондина в костюме, который в этой обстановке выглядел как пришелец из космоса.
14:42
– Тогда я сказал ему все, что думаю про такой допрос задержанного. Я даже больше ему сказал…
– Тебя, салага, наверное, нужно отправить в дежурку, чтобы ты вежливо общался с дамочками, от которых сбежала собачка, – сказал лейтенант Олькевич, рассевшись за столом, накрытым клеенкой. Он смахнул рукой какие-то остатки и крошки. В это время Бродяк отнес в буфет четыре пустые кружки, оставшиеся после предыдущих любителей светлого «Познанского». Он заказал три пива и вернулся к столику.
Блашковский не любил пиво. Если бы оно было сладким, может, ему бы понравилось, но, к сожалению, оно было горьким и теплым. Он сделал маленький глоток и признал, что оно отвратительное. Однако Олькевичу и Бродяку оно пришлось по вкусу. Оба сделали по большому глотку, а потом потянулись за сигаретами. Олькевич курил экстракрепкие, а Бродяк вынул из кармана джинсовой куртки помятую пачку «Радомских».