Горькая соль войны. Сергей Синякин
С такого расстояния промахнуться было невозможно. Суконников и не промахнулся. Бандит, что вроде бы уже сдался, пришел в себя, навалился на Николая, выворачивая руку с наганом. Но не успел. Суконников полгода в разведке служил, к скоротечным контактам привык.
Суконников сел, облизывая губы, тупо посмотрел на лежащее перед ним тело. В темных впадинах глаз верзилы стыло удивление.
Никодимыч тихо хрипел и постанывал у стены, и это внушало надежду.
Суконников взял пустой деревянный ящик, поставил его на попа и сел, вслушиваясь в приближающиеся сразу с трех сторон милицейские свистки. И надо было бы обозначить себя, чтобы соседние патрули не тратили время на поиски, но он лишь подумал об этом и продолжал сидеть, брезгливо и внимательно разглядывая синие разводы наколок на руках еще одного убитого им человека.
«Иосиф Сталин»
Луна.
Злая августовская луна.
Она высветила русло реки, и теплоход стал виден издалека. Мимо немцев с минимальными потерями прошли «Парижская коммуна» и «Михаил Калинин», а «Иосифу Сталину» не повезло. Город не хотел отпускать тезку от себя. Капитан Рачков задержал теплоход из-за опаздывающих пассажиров, и сейчас это опоздание обернулось надвигающейся трагедией.
С правого берега заговорили пулеметы и пушки.
Фонтаны воды вставали рядом с бортами теплохода, у ахтубинского осередка кипела вода, и тут уж не могли помочь мешки с песком, которые огораживали ходовую рубку.
Голосили женщины.
Испуганно кричали дети.
Рачков предпринять ничего не успел – в него попал осколок снаряда, и он не видел страшной паники, раскачивающей теплоход. Немцы продолжали огонь. С расстояния, отделявшего их от теплохода, попасть в медленно движущуюся мишень было нетрудно.
Неожиданная отмель впилась каменными зубами в днище перегруженного корабля.
Теплоход горел.
Заменивший убитого капитана штурман Строганов приказал спускать шлюпки, но пассажиры уже прыгали в воду, надеясь добраться до безопасного левого берега вплавь. И все-таки лодки оказались перегруженными. Строганов с отчаянием видел, как лодки переворачиваются и спасающиеся на них люди, хватаясь друг за друга, уходят на дно.
Вопли тонущих женщин и детей заставили штурмана поседеть.
Отчаянные крики не могли заглушить даже разрывы снарядов.
Несомненно, немцы видели, что расстреливают раненых и мирных жителей. И все-таки они продолжали стрельбу. Беспомощные раненые исчезали в серебристых лунных бликах, пляшущих на воде, неистово ругаясь перед смертью.
От теплохода вниз по течению плыли какие-то ящики и куски деревянной обшивки, перевернутые спасательные лодки и тонущие на быстрине люди.
Освободившись от пассажиров, теплоход снялся с мели. Его развернуло и понесло на ахтубинский осередок. На теплоходе горело все, что могло сгореть, и за ним тянулся густой черный шлейф дыма. На палубе плясало пламя.
Команда покидала теплоход вплавь. Спасательные средства были отданы