Ведьма в белом халате. Александра Лисина
делали аккуратные разрезы, другие собирали раздробленные косточки, третьи зашивали, четвертые меняли тампоны, причем не только над лицом пациентки, но буквально над каждым сантиметром ее тела! Это была колоссальная работа, глядя на которую я могла лишь молча завидовать. Но на то шеф и некромант с почти полувековым стажем, а я – всего лишь его лучшая ученица, которой до такого мастерства еще расти и расти.
– Придержи, – сухо бросил Юрий Иванович, мельком покосившись на края обширной раны на груди лисички. – Раздвинь. Отверни. Убери. Раскрой…
Я молча повиновалась, не порываясь вмешиваться в процесс. По опыту знала, каких усилий требует контроль над операцией, поэтому делала лишь то, на что шеф не считал нужным отвлекаться. Таких сложных пациентов к нам уже давно не поступало, да и плохо это было – хоронить молодежь. Поэтому каждый из нас был готов наизнанку вывернуться, лишь бы не спускаться потом к Санычу на разбор полетов.
Над девчонкой мы в общей сложности колдовали часа три с половиной. Я безумно устала, здорово потратилась в плане магии. На Леху и вовсе было больно смотреть. Но к концу операции лисичка дышала почти ровно, кровь больше не теряла, большую часть костей мы ей выправили, а те, что все-таки разлетелись на осколки, по мере возможности собрали и заключили в магические лубки.
– Все, – устало произнес шеф, закончив с самым сложным. – Оль, зашьешь ее сама?
Я, хоть и едва стояла на ногах, кивнула и привычно перехватила управление над оставшимися инструментами. А когда некромант, пошатываясь, вышел из операционной, со смешанным чувством посмотрела на чудом выжившую девчонку.
– Везучая ты, лисичка. Сам бог велел сегодня шефу задержаться на работе, иначе мы бы тебя точно не вытянули.
Она, разумеется, не услышала и даже не почувствовала, как санитары перекладывают ее на каталку и увозят в реанимацию. Леха после этого тихонько сполз по стеночке, он был полумертвым от усталости, рубаху на нем можно было выжимать, но в глазах горело мрачное удовлетворение: мы справились. И я его отлично понимала.
Отмывшись и переодевшись, я поплелась обратно в ординаторскую, а затем по палатам – посмотреть на других наших подопечных, но, хвала небесам, остаток смены прошел спокойно. Никто не умер, никому не сделалось хуже, все, кого мы сегодня приняли, уже начали выздоравливать. В операционную меня выдернули всего один раз, где-то часа в четыре утра. И то ненадолго. Ну а с мелочами дежурные врачи прекрасно справились сами. Даже Альберта успели прооперировать, а потом Игорь закончил с Серегой, так что в ближайшие день-два и боящийся клизм оборотень, и склонный к суициду вампир должны были снова встать на ноги.
За это время я успела несколько раз проведать в реанимации девочку со звучной фамилией Лисовская. Звали ее, как следовало догадаться, Алиса, а по отчеству она была Александровна. Очень типично, кстати, для мохнатиков – брать в миру говорящие фамилии, поэтому всевозможных Волковых, Медведевых, Кабановых и прочих «звериных» личностей у нас