Ветеран Армагеддона. Сергей Синякин
опубликовали его стихотворение, оттого Зарницкий был полон оптимизма и жизненной силы. Встретив Лютикова, сосед не удержался.
– Гениальные строки написал, – небрежно сказал он. – В «Небесном надзирателе» с руками оторвали, теперь каждый день донимают, спрашивают, что новенького написал!
А чтобы Лютиков не сомневался в гениальности написанных строк, немедленно продекламировал:
Огни любви – по всей планете.
Их светом каждый озарен!
И в сердце любящем до смерти
Горит магический огонь.
И в том огне таятся силы,
Которым вечно не стареть!
Хочу я, словно в жарком тигле,
В огне такой любви сгореть![20]
Потоптался рядом с Лютиковым и неожиданно уныло добавил:
– Удачливый ты, у тебя и муза – баба хоть куда! А мне вот досталась, как говорится, – синий чулок! Ученая стерва, только и знает, что грамматику мне ставит. Веришь, недавно орфографический словарь принесла. Я ее с этим словарем так шуганул, только перья из крыльев полетели. Через поселок за ней гнался, даже не взлетела, зараза, у нее, наверное, задница всю подъемную силу съедает. Бежит и кудахчет, что жаловаться будет. На кого жаловаться? На Эдуарда Зарницкого? Появится, все перья выщиплю!
Косо глянул на Лютикова.
– А новенький наш – орел! Этот далеко пойдет, он многих переплюнет. Ты, Владимир Алексеевич, от его идей не отмахивайся, иначе и опомниться не успеем, как нами снова жиды верховодить станут. Ты Куняева читал? Умный мужик, знает, чего пишет!
– А что, Станислав уже тоже? – удивился Лютиков. – Когда же?
Вот такой у них вышел разговор. Что и говорить, шумел Иван Спирин в Раю, не до стихов ему было, раз организаторские способности в одночасье прорезались.
Да что там говорить! Такое ведь и при жизни не раз бывало.
Живет себе человек, тихий такой, спокойный, творит помаленьку, или какую-нибудь общественно полезную работу выполняет. Народ таких видит и вниманием оделяет, поэтому не удивительно, что избирают такого человека в профком или, скажем, народные депутаты. А в этом человеке всю жизнь административная жилка дремала, он и сам об этом не подозревал. И вот, дорвавшись до командования кем-либо или чем-либо, человек разительно меняется. Это в нем административная жилка дрожать начинает. А как она задрожала, пропал человек и на свет появился чиновник. Ему уже не до творчества, не до общественно полезного труда, он уже сам по себе величина и демократическое достояние. Не дай бог с таким лоб в лоб столкнуться, разворотит все вокруг до самого основания. Хочешь посмотреть, каков человек в действительности? Дай ему маленькую власть или хотя бы надежду, что он до этой власти дорвется. Тогда он и проявит себя в полном объеме.
Поэтому совсем не удивительно, что покойный царицынский поэт Иван Спирин себя в Раю проявил.
Ходили слухи, что он до самого архангела Михаила дошел.
Тот Ивана Спирина выслушал, подумал и благосклонно кивнул.
– Союз
А ведь соврал Эдуард Зарницкий, нагло соврал! Не его это стихи, он их у Михаила Абрамова слямзил из сборника «Избранное», Царицын, 1996. С. 26. Не зря говорят, скажи, у кого ты воруешь, и я скажу, какой ты поэт.