Цвет жизни. Василий Семенович Матушкин
и связкой колбасы. Откуда-то появляется мать. Тарас кидает ей круги колбасы. Мать ловит и глядит на сына жалостливыми глазами. Но тут появляется худая ребристая сука, которая жила на соседнем дворе. Тарас был с ней в дружбе, часто давал ей хлеб и учил ходить на задних лапах. Но Стрекоза (так звали собаку) была непонятлива, так и не освоив это искусство. Вслед за Стрекозой появляется уже огромная стая собак. Они множатся, заполняют улицу. Лохматые кобели бросаются на грудь, рвут штанины, ноги. Тарас бьет их по мордам…
Но что это? Собачьи морды вдруг обращаются в городовых, полицейских. Они цепляют Тараса крючками, тащат, хохочут. Он вырывается, орет и в этот момент открывает глаза. К нему возвращается сознание, на лице выступает холодный пот. Он внимательно прислушивается, не слышал ли кто его крика. Но вокруг темная тишина.
Той храбрости, с которой Тарас пришел в гостиницу, уже нет. Улетучилась и вера в удачу. Тарасу уже мерещится, что за ним кто-то следит из темноты. И стоит только выбраться из-под лестницы, как его поймают, начнут избивать, а затем полуживого поведут в тюрьму.
Но когда Тарас думает о заточении, это почему-то не кажется ему страшным. «Тюрьма так тюрьма…» – примиряюще решает он.
Где-то далеко, точно за стеной, четыре раза пробили часы. Тарас вздрогнул. Его уже давно ждут на улице, надо действовать, иначе…
Тарас осторожно выбирается из своей засады. Неслышными кошачьими шагами крадется к знакомой двери. Вот он всунул отмычку в замок. Раздается металлический хруст, дверь с тихим скрипом открывается…
В номере шторы опущены. Темно, как в погребе. Несколько минут Тарас стоит как столб, без движения, прислушиваясь к любому шороху. Но – чиркает спичка по коробку, и комната озаряется светом. Чемодан стоит на том же месте, где и был оставлен, – в углу возле койки.
Тарас пробует вскрыть его, но не может. Замок сложный, отмычка его не берет. Тогда он открывает окно. На противоположной стороне улицы маячат две тени. Тут же условный знак – визг дерущихся кошек… Значит, можно действовать. На припасенной тонкой длинной веревке он спускает чемодан вниз, а сам обезьянкой соскальзывает по водосточной трубе. Только теперь он облегченно вздыхает.
Чемодан оттащили далеко в сторону, на перекресток улиц. Отсюда хорошо видно во все стороны и можно не бояться погони.
– Давай глянем, чё там, – с решительным нетерпением предложил Кошка.
Тарас возразил, мол, опасно, и вообще, не мешало б на всякий случай отволочь ценный груз еще подальше. Но атаман, храбрясь, громко приказал:
– Вскрывай! Может, там барахло одно…
Оторвали крышку. Все трое нагнулись к чемоданному нутру.
– Бумаги хреновы!.. – досадливо зарычал Кошка. И тут же резко двинул Тараса в бок. – А еще вперед лезет… Сова чертова!.. Тебе только по садам яблочки хапать. Больше ни на что не годишься…
Сбитый с ног Тарас закипел злобой и чуть не набросился на Кошку. Но рассудок взял верх. Все равно атамана не одолеешь. Чувствуя свое бессилие, с ненавистью подумал: