Обратная сторона океана. Евгений Переверзев
огромным кажется парус, лежащий на земле! Шелковистый и тонкий, он словно чувствует всю несуразность этого приземления. Это не его место, он старается притянуть к себе любой порывчик ветра, нервно вздрагивая и пытаясь взлететь, наполнив себя воздушным дыханием.
– Ты смотри, как живой, – не успевая заякорить тяжёлым грузом свой край спинакера, который вырывается из его рук, громко удивляется Викентий, – сопротивляется, поди ж ты.
Когда парус усмирили, художник растворился в работе. Я уже хотел оставить его в муках творчества, когда он обратился ко мне.
– Игорь, а знаешь, как я сделаю Колумба?
– Как?
– В яйце.
– Почему в яйце? Дорого яичко к пасхальному?..
– Да нет. По преданию, когда Колумб во время обеда у кардинала Мендосы рассказывал о том, как он открывал Америку, один из присутствующих решил осадить мореплавателя: «Что может быть проще, чем открыть новую землю?» В ответ на это Колумб предложил ему поставить яйцо на стол вертикально. Естественно, никто не смог этого сделать. А Колумб, разбив яйцо с одного конца, поставил его на стол. Все, конечно, запротестовали, сказав, что так смогли бы и они. На что Колумб ответил: «Разница в том, господа, что вы могли бы это сделать, а я сделал это на самом деле». С тех пор выражение «Колумбово яйцо» стало крылатым. Его употребляют, когда говорят о неожиданно простом выходе из затруднительного положения.
– Красивая история.
– Это, конечно, легенда, но она вам очень подходит. Да и символично. В яйце – Колумб, под яйцом надпись на латыни: «Ab ovo», то есть «с яйца», «с самого начала».
Вик погрузился с головой в творчество, и я покинул его, чтобы доошкурить планширь. На яхте одна работа прерывала другую. Но к этому уже все привыкли.
Неожиданно меня окликнул Сергей Слобода, всё это время стоявший невдалеке около своего бокса. Теперь он отошёл в тень деревьев и как бы приглашал меня последовать за ним, оставаясь незамеченным. Честно говоря, мне не хотелось продолжать начатый им разговор на «Аире». Он с ним опоздал месяцев на шесть. Теперь поздно.
– Решил всё-таки идти? – пытаясь найти что-то в моих глазах, произнёс Слобода.
– Серега, понимаешь, я, конечно, лох в яхтинге, но это-то и интересно.
– Не понял…
– Я решил на себе поставить эксперимент: человек взошёл на борт яхты и сразу идёт в кругосветку. Это на грани, но именно это и интересно. Я понимаю, что ничего не понимаю. Интересен сам путь, – тут я посмотрел в сторону парившего над парусом Викентия, – аб ово, с самого начала. Улавливаешь?
– С головой у тебя не всё в порядке, аб ово. Ладно, решил так решил. Но я не о том. Ты Артура давно знаешь?
– Шесть месяцев и каждый день. Мы с ним уже столько соли вместе съели…
– Вся соль ещё впереди. Ты что, думаешь, «гавроши» так просто сорвались? Ты знаешь, что у Артура нет постоянной команды? Почему от него все бегут? А Витьку ты знаешь? А Генку? А этого питерца, как его там, Костя, что ли?
– Их меньше.
– Да ни хрена ты никого не