Мифические монстры и места их обитания. Чарльз Гоулд
положении, и на первый взгляд трудно понять, что она делает; но через некоторое время детали выявляются великолепно. Несчастную даму схватил осьминог во время купания, потому что она носит купальный костюм. Одна вытянутая конечность осьминога обвивается вокруг шеи дамы, и она пытается стащить ее правой рукой; другая рука морского чудовища обвивается вокруг левого запястья, в то время как рука её яростно рвется в пасть зверя. Другие щупальца осьминога скручены, обхватив тело и талию женщины – фактически, ее положение очень напоминает Лаокоона в знаменитой статуе со змеями, схватившими его и двух его сыновей. Присоски осьминога вырезаны в точности так, как они есть в природе, и цвет тела существа вместе с грозным аспектом глаз прекрасно представлены. Лицо этой японской дамы наиболее превосходно сделано; оно выражает крайний ужас и тревогу и, возможно, может быть портретом. Резьба выполнена настолько тщательно, что белые зубы дамы видны между ее губ. Волосы – прекрасная жемчужина работы; они тёмно-чёрные, вытянутые вниз по спине и связанные на конце узлом; на самом деле, это так хорошо сделано, что я с трудом могу заставить себя думать, что это не настоящие волосы, скрепленные каким-то самым гениальным образом; но, осмотрев его под мощным увеличительным стеклом, я обнаружил, что это не так – это результат необычайной сообразительности в резьбе. Задняя часть маленькой белой расчески, закрепленной в густых черных волосах, добавляет эффект этой великолепной вырезки волос. Я поздравляю мистера Бартлетта с приобретением этого самого прекрасного образчика японского искусства. На нижней части резьбы есть надпись японскими иероглифами, и мистер Бартлетт и я, конечно, были бы только рады перевести её». – Фрэнк Бакленд, в Земля и Вода.
16
Макс Мюллер, Наука о языке, 4-е издание, с. 163–165. Лондон, 1864.
17
Наука о языке, с. 168.
18
«Когда натуралист, посещая такие участки земли, которые еще не ушли с дороги, или по счастливой случайности находит очень странное растение или животное, он сразу же обвиняется в изобретении своей игры, слово не используется в его старом смысле открытия, но в его современном творении. Как только обнаруживается, что существо грешит против предвзятости, великий (неверный?) Руководящий дух, априори по имени, снабжающий философов своим всеведением pro natata, шепчет, что ничего подобного не может быть, и тут же есть обвинение в обмане. Сами небеса были обвинены в обмане. Когда Леверье и Адамс предсказали планету расчетным путем, он серьезно утверждал в некоторых кругах, что планета, которая была рассчитана не была планета, а другой, который был тайно и неправильно попавшим в окрестности истинного тела. Склонность к подозрению на обман сильнее, чем склонность к обману. Кто был первым, кто объявил, что классические труды Греции и Рима были одним огромным обманом, совершенным монахами? Что рассказчик был бы так же мало или менее склонен, чем д-р Мейтленд, называть темные века?»– Макмиллан, 1860.
19
Поэтические послания, кн. III., Ep. 3.
20
Rara Avis в Terris, Nigroque Simillima Cygno.
21
«Показав