Смешные люди. Александр Лепещенко
её разыскивать, и я тоже ищу.
На следующий день Вагнер передал странный, по его мнению, разговор Анне Григорьевне Достоевской. Профессор удивлялся, как это её муж, «ум и фантазия которого всегда заняты идеями высшего порядка, бродит по улицам, разыскивая какую-то бурую корову».
«Очевидно, вы не знаете, уважаемый Николай Петрович, – ответила жена Достоевского, – что Федор Михайлович не только талантливый писатель, но нежнейший семьянин, для которого всё происходящее в доме имеет большое значение. Ведь если б корова не вернулась домой вчера, то наши дети, особенно младший, остались бы без молока или получили бы его от незнакомой, а пожалуй, и нездоровой коровы. Вот Федор Михайлович и пошёл на розыски».
Я выглянул из беседки.
Темнота была, как печная копоть. Приговорил несколько минут, вглядываясь в неё. Но вот оформился образ Достоевского – писатель склонился над записной книжкой, касаясь её редкой бородой, – и я снова зашелестел кнопками…
В его записной книжке имеются и такие шутейные строки:
Дорого стоят детишки,
Анна Григорьевна, да
Лиля, да эти мальчишки –
Вот она, наша беда!
А какие письма он посылал домой!
«Цалую тебя и обнимаю, – сообщает Достоевский жене, – благодарю Лилечку за письмо, а Федю поздравляю с рыбалкой. Пусть поймает три налима к моему приезду, сварим уху. Как я их люблю, моих ангелов, про вашу милость и говорить нечего. Только бы поскорей нам свидеться».
Он внимателен к своим дорогим адресатам, аккуратно отвечает им.
Он вообще аккуратен.
«На его письменном столе, – вспоминала впоследствии дочь, – царил величайший порядок. Газеты, коробки с папиросами, письма, которые он получал, книги, взятые для справок, всё должно было лежать на своём месте. Малейший беспорядок раздражал отца».
И настаивала:
«Я никогда не видела моего отца ни в халате, ни в туфлях… С утра он бывал уже прилично одет, в сапогах и галстуке и в красивой белой рубашке с крахмальным воротничком». На такую вот рубашку стенографистка Анна Сниткина, в будущем Достоевская, обратила внимание ещё в первый день знакомства с известным романистом.
По утрам да в хорошем настроении Федор Михайлович иногда напевал: «На заре ты её не буди…» Но стоит писателю заметить случайное пятно от свечи на домашней куртке, «и он не может приступить к работе, не уничтожив его радикально».
Проработав всю ночь, Достоевский вставал поздно, собственноручно заваривал чай или готовил кофе: «то и другое крепости чрезвычайной».
Находил дождь.
В темноте застыла гущина сада.
Я продрог и был не прочь согреться чаем. Потушил свет в беседке, потихоньку вошёл в дом, зажёг газ.
И сын, и бабушка спали за деревянной перегородкой. Ночник рисовал на полу рдеющие узоры. Казалось, что и рыжего кота изобразил он.
В гостиной было уютно.
Вскоре я уже потягивал чай с молоком, разглядывал старую, намоленную икону и думал: «Посмотришь на неё – и неизживаемая