Смешные люди. Александр Лепещенко
должности по вкусу, точно груши.
– Сажин называет её нашим законом…
– Это их закон, их, но не наш… вникните… И знаете что?
– Пока не знаю.
– Езжайте на вашу встречу. Объясняйтесь с Цеповязом, а вечером предлагаю посидеть, выпить… Как вы на это смотрите?
– Положительно смотрю.
…Казалось, что к Гулевичу еду не я один – джип с затонированными стёклами маячил в зеркале заднего вида. Но потом «лэнд крузер» свернул в подворотню, и я забыл о нём.
Пустынность придавала улице некую угрюмую ширь; сделав поворот, она уверенно текла вниз с достоинством спокойной реки. Кругом тишина, однако неподвижные дома хранили своё, особое молчание, на их красных стенах, увитых кое-где виноградом, зияли чёрные провалы многочисленных окон.
Дом моего друга – большой и спящий. Он тоже из красного кирпича и тоже увит виноградом.
Пока дверь отворялась, я огляделся.
Игривая элегантность тополей, тамариск, можжевельник – в саду перед домом царил порядок.
«Здесь веранда, гостиная, – показывал апартаменты хозяин, – спальня, ещё спальня, мой кабинет».
Мы расположились на большой кухне, в задней части дома. Гулевич достал бутылку «Бэллса» из холодильника, убавил огонь на плите, заправил рис куркумой, имбирём и мускатным орехом. Расставил тарелки, разложил вилки и ножи.
Наконец всё было готово. Игорь Алексеевич поставил на стол большое блюдо с варёным рисом, изюмом и кусками жареной курицы. Я налил виски в стаканы.
– Будем, что ли?
– Давайте, Алексей Николаич!
Виски был холодным, я плеснул ещё немного.
– Вот лёд наколол… Вам нужен?
– Нет, спасибо. Давайте, чтобы не было синдрома недоеной коровы… – Я поднял стакан и подцепил вилкой дольку лимона.
– Прекрасный тост, прекрасный… Я бы добавил: и синдрома загнанной лошади…
– Идёт, – повеселел я. – Закурю, вы не против?
– Валяйте!
Трубка с янтарным мундштуком.
Вспышка спички, сливовый аромат голландского табака. И вот струйка дыма выюркнула в приоткрытое окно.
Ветер ударил в створу, звякнув стеклом.
Небо заволакивало злыми тучами.
Хлопал гром.
Ирисы в саду фиолетово чернели.
Выкрепло сознание близкой беды…
– Ну хорошо… А что дальше? Объяснились с Цеповязом? – Большие волосистые кулаки Гулевича покоились на столе.
– А, всё к чёрту!
– Да что к чёрту? Что? Расскажите толком!
– С глазу на глаз поговорить с ним не получилось.
– И что помешало?
– Не что, а кто… Прицыкина цыкала-выкала… Сажин тоже, а Цеповяз вообще на час опоздал…
– Ну а вы?..
– Держался конечно… Только вышло дрянцо… – Я выбил пепел из трубки и положил её в карман пиджака. – Сказал, в общем… Ну, что служить бы рад, да прислуживаться тошно… Знаете, Александр Иванович ни слова не проронил… может, в спор боялся вступить…
– И такое может быть… С вами как спорить, так легче в грязи поваляться