Вперед, русичи!. Александр Некрасов
сказал, что кресло помогли вытащить.
– Да пусть едет, – с иронией заметил Павел, – поглядим, как это у него получится.
– Получится, – уверенно сказал парнишка, поправил на шее сбившийся платок и добавил уже повеселевшим голосом: – Ну что ж, спасибо за теплый прием, – и положил руку на красную кнопку на подлокотнике.
– Погоди, – бросилась к нему Даша.
Вадик вопросительно поднял глаза.
– Слушай, – как-то смущенно и робко спросила она, – а ты очень спешишь?
– А что?
– Может, расскажешь, что это такое. – Даша показала на кресло и уже более уверенно добавила: – Да и умыться тебе надо, куда ты в таком виде поедешь? Если и вправду уедешь.
– А где тут можно умыться? – спросил Вадик, для которого последний аргумент оказался более весомым, чем просьба что-то рассказать.
– Да тут Волга в двух шагах, – ответила девушка, махнув рукой в сторону реки.
– Волга? – изумленно переспросил парнишка, вылезая из кресла.
– Конечно, Волга, – не менее удивленно ответила Даша.
– Ладно, – сказал Вадик, оглядев притихших ребят. – Я вам сейчас быстренько все расскажу, а поверите или нет, это ваше дело. В общем, никакое это не кресло, – серьезно и даже несколько важно начал он, – а машина времени. Я прочитал вот эту книгу. – Он достал из кармашка в кресле «Республику ШКИД». – И очень захотел побывать в этом времени. Правда, точно не знал, куда надо ехать, решил настроиться на тысяча девятьсот двадцатые годы. Наверное, поспешил, двойку с девяткой перепутал, вот у вас и оказался. А оделся как в книжке было нарисовано. Приехал, а вы тут совсем не такие, я даже испугался поначалу… Вот и все, – добавил он после некоторого молчания, глядя на растерявшихся ребят.
– Так это твое кресло? – наконец спросила Даша.
– Нет. Я же сказал – брата. Он у меня ученый, историк. Сейчас уехал на конференцию.
– Он тебе разрешил машиной пользоваться?
Вадька насупился и промолчал. Именно это заставило Дашу поверить в то, что все рассказанное – правда.
– С вами, мальчишками, всегда так, – сказала она, – считаете себя умнее других, а сами пакостите. Сам-то ты в каком году живешь?
– В две тысячи сто пятидесятом, – угрюмо ответил Вадька.
– Вот-вот. А если ты у нас в двадцатых в какую-нибудь банду попадешь? Тогда ведь война была, гражданская. Ты хоть об этом-то подумал? Поставят тебя к стене, как шпиона какого-нибудь, и никакой брат не поможет.
– Ладно тебе, – пробурчал парнишка, – еще ты мне будешь лекцию читать. Твое-то какое дело, уеду сейчас, и живи себе спокойно. Выискался тут, реликт говорящий.
– А сам-то ты кто, – обиделась на реликта Даша, – ноль без палочки. Ты в своем-то веке еще никто, у брата машину своровал, а строишь тут из себя профессора. А у нас тут тебя пока еще и в «проекте» нет, ты даже не молекула, ты никто.
– Да подождите вы, – обрел наконец-то дар речи Павел, поверивший наконец, что ребята не ломают перед ним комедию. – Это, что ли, машина времени? – Он осторожно еще раз обошел вокруг