Вернуть или вернуться?. Дмитрий Соловей
что стоит в каретной. Возможно, своими силами починим. Пока же предоставил отчёт о продаже фасованного табака.
– Баловство, – отмахнулся Ситников, не оценив наш труд.
Тут Павлина Конкордиевна позвала в дом, Маруська уже подала ужин. За всеми хлопотами днём мы так и не поели. Перекусили на бегу пирожками, потому приглашение на ужин восприняли с энтузиазмом.
– Ешьте, Сергей Павлович, ешьте, – подливала ему борща экономка, пересказывая при этом Ивану Григорьевичу сцену с соседкой.
Мы с Серёгой слушали эту интерпретацию событий с отвисшей челюстью. Выходило немного не так, как всё было на самом деле.
– А Сергей Павлович Фроське и говорит: «В ссылку тебя, в Сибирь, к каторжникам отправлю за порчу имущества, у меня все судьи знакомые, бумагу напишу, шоб впредь неповадно было».
Купец хлебал борщ, утирал бороду, усы и одобрительно мычал. К концу ужина уважения во взгляде Ивана Григорьевича прибавилось.
Кажется, жизнь налаживается, и всё не так плохо, как мне показалось в первые часы нашего попадания в это время.
Глава 5
По поводу табака и его упаковки Иван Григорьевич имел с нами беседу на следующий день. Просветил, что фасованный фабричный табак должен иметь акцизу. Наши поделки, мягко говоря, незаконны. Табачный бизнес – серьёзное дело, и занимаются им серьёзные люди. Тот табак, которым торгуют в лавке по тридцать копеек за фунт, привозят казаки из станиц. Он неправильно обработан, высушен кустарным способом, потому имеет плохое качество и низкую цену. Покупают его самые малообеспеченные слои горожан.
В городе есть своя табачная фабрика, выпускающая сигареты, которые продаются с акцизной маркой. Ну точно, как в наше время! Ничего не меняется в сфере бизнеса. И «серьёзные люди» и накостылять могут тем, кто сунется в эту монополию. В общем, купец рекомендовал в табачный бизнес не лезть, а заняться чем-то полезным.
Идею с побелкой лавки Иван Григорьевич одобрил. Маруська выдала нам полведра гашёной извести и метёлку. Вот с этим добром мы и заявились в лавку.
Побелили изнутри, навели порядок, вымели весь мусор. Затем отмыли полы, пересчитали товар, сравнили его с записями Ничипора. Недостачу по соли и гвоздям он велел искать в подвале дома. Мол, не всё перечисленное хранится в лавке. Впрочем, нас это пока мало волновало. Торговля в этот день велась вяло, и мы после уборки уселись перед лавкой, обсуждая, что ещё можно замутить в плане бизнеса в XIX веке.
– Попкорн продавать возле театра, – выдвинул Серёга очередную идею. – С кукурузой здесь проблем нет.
– Сколько мы на этом заработаем? – скривился я. – Даже если изымем у Маруськи нужную посуду, выход продукта грошовый. У американцев специальный аппарат был. И торговали попкорном в кинотеатрах.
– Тогда нужно клад искать, – хмыкнул Сергей. – Что ты о кладах помнишь?
– То, что на Кубани до фига ещё неразграбленных курганов, но большинство из них на территории адыгейских сёл. Там нам копать никто не позволит.