Остановившиеся часы. Андрей Зайцев
головоломку, которая вдруг высветилась в моем сознании во всех тончайших подробностях… я уже знал, где ошибался, но это еще не ответ на вопрос…
Бросившись к телефону, я снял трубку и быстро набрал номер.
– Алло? – ответил женский голос.
– Лена, это Тихомиров… здравствуй.
– Здравствуй… Как дела? – она спрашивала автоматически, в последние дни между нами установилось своеобразное перемирие. Я простил ей внезапно появившегося на горизонте друга детства, она перестала бурно реагировать на мои порой не особо тактичные вопросы. Словом, мы остались хорошими знакомыми, которые вполне могут поболтать друг с другом о самых разных вещах.
– У меня все хорошо… – ответил я в тон ей. – Знаешь, я вспомнил кое о чем… Помнишь, ты говорила, что Рита… быстро утешилась после развода? Я тогда не придал твоим словам особого значения, но… как-то не идет из головы тот разговор. Ты ведь намекнула, что это кто-то из наших, не так ли?
– Конечно, – сказала Лена. – Ты всегда уходил от подобных намеков, может быть, и правильно… Кому это интересно кроме нас, бесстыжих девок?
– Ну, ну… – мысленно я проклинал ее медлительность. Может быть, она это делала умышленно? – Не томи, Лена…
– Так ты еще до сих пор ничего не знаешь? – Я представил себе ее лицо, тень усмешки на губах, опухшие после бессонной хмельной ночи веки (по слухам, она стала пить безбожно). – У них с Борисом был роман… Но это быстро закончилось…
– С Борисом? – я сжал трубку. Еще мгновение, и я готов был разбить ее о стену. – Когда же они расстались? – мне стоило больших усилий сдерживать себя.
– Не знаю… мне кажется, незадолго до смерти Кости… Вообще, я думаю, это началось у них, когда она еще была замужем…
Трудно сказать, была ли это месть с ее стороны? Она ведь наверняка догадывалась, кто сообщил мне о ее связи с этим… хозяином дога, не помню как уж его звать-величать.
– Спасибо, Лена.
– Зачем ты собираешь эти сплетни? Теперь-то уж ей все равно?
– Ей – да. Но мне – нет…
Осенние сумерки быстро накрывались темнотой. Я брел из магазина, разбрасывая ногой шуршавшие по асфальту листья. Фигурки людей, подобно манекенам, скользили где-то рядом со мной беззвучно, как тени снов. Каменные громады домов, вспыхивающие огоньки окон, безжизненные груды железа, управляемые человеческими руками, катили по шоссе, я фиксировал любую мелочь, но воспринимал это как-то отдельно от себя и своей жизни. Сам я существовал в другом мире, мире бесчисленного потока образов, где все имело иной смысл и никогда не принадлежало никому кроме меня… Беззвучная фантасмагория моего сознания выглядела вполне предметной, я мог бы пояснить значение любой мелочи, подобно древним жрецам, толковавшим будущее и прошлое по странным приметам, сочетание или совпадение которых ничего не могло бы рассказать неискушенному в подобных вещах очевидцу… Я вскрывал эту темноту острым лезвием воображения… раскачивающийся на рельсах трамвай