Ларец кашмирской бегумы. Борис Батыршин
спусковой шнур.
Грохнуло. Картечь с визгом срикошетила от булыжной мостовой, проделав в рядах неприятеля изрядную брешь. Но версальцев было уже не остановить: первые ряды карабкались на бруствер, задние в упор расстреливали защитников, пытавшихся сбрасывать атакующих штыками. Командира коммунистов, студента с саблей, пытавшегося спасти знамя, закололи у Коли на глазах. А на баррикаду лезли, уставив штыки, новые солдаты: рты раззявлены в крике, в глазах – животный страх и свирепая жажда убийства.
Сзади раздались крики: «Отходим к площади!» Коля кинулся прочь, на ходу меняя магазин в «люгере» – и вдруг затормозил, чуть не полетев с ног.
«Николь! Она рядом, ждёт, а он бросил её на растерзание осатаневшей от крови солдатнѐ!»
Он побежал назад, к подворотне, когда фасад дома напротив обрушился и в какофонии боя возникли новые звуки: треск ломающихся балок, хруст раздавленных кирпичей и мерный металлический лязг, будто по брусчатке ударяли подбитые железом башмаки великана. Мостовая под ногами дрогнула в такт этим шагам, и из завесы пыли возникли очертания громадной двуногой фигуры.
Глава VII
Невероятному гостю хватило трёх шагов, чтобы оказаться на середине улицы. Он развернулся на месте, скрежеща по булыжной мостовой трёхпалыми ступнями, и двинулся к баррикаде.
Торс гиганта имел вид клепаного из стальных листов ящика со скошенной передней стенкой. Ноги, выгнутые на птичий манер, коленями назад, складывались чуть ли не вдвое под тяжестью сотен пудов стали, отчего казалось, что механизм приседает при каждом шаге. Из шарниров, соединяющих «ноги» со ступнями, и коленных – вырывались струйки зеленоватого пара. На Колю пахнуло кислой вонью – то ли перестоявшейся помойкой, то ли прокисшим мясным бульоном.
Чудовищный механизм повернул «торс», давая возможность рассмотреть себя во всех подробностях. За его «спиной» чадили нефтяным дымом две трубы – похоже, гигант приводился в действие силой пара. Левая конечность, оснащённая медными, наподобие гидравлических, цилиндрами, была вооружена огромными стальными клещами – такие с лёгкостью могли бы выворотить из земли телеграфный столб. На месте правой «руки» торчал обрубок, служащий лафетом для картечницы системы «Гатлинг». От него, как и от зубчатого колеса, установленного на месте ручки, вращающей связку стволов, в прорезь брони уходили приводные цепи – картечница, несомненно, управлялась сидящим внутри ящика-рубки стрелком. Узкие щели в броневых заслонках – как на военных кораблях или блиндированных авто – приходились вровень с окнами третьего этажа, обеспечивая невидимому стрелку отличный обзор.
Охваченные ужасом версальцы перепрыгивали через бруствер и кидались прочь, бросая на бегу оружие, желая одного: оказаться подальше от шагающего кошмара. Самые отчаянные пятились, стреляя из винтовок, но пули бессильно ударяли в броню, высекая снопы искр.
Гигант не удостоил стрелков вниманием. Он сделал несколько шагов и остановился за бруствером, прикрывавшим