Простись со всеми, детка!. Оксана Обухова
Моте. Поскольку бывший капитан милиции и сам был несколько идейным и полагал: все корни современного злодейства зарыты во всеобщем равнодушии и сребролюбии. Погряз мир в безразличии и жажде легких денег.
А Мотя выступила пылко. Неуспокоенно. Искала правду и за ближнего радела, пусть тот и спившийся, ленивый обормот.
Так что когда Моте и Евдокии понадобился поводырь-толкач в правоохранительной среде, Олег нашел приятеля, через которого вышли на участкового, потом на опера: потолковали.
…Евдокия тоскливо поглядела на Павлова и невразумительно повела плечом.
– Дим. Там все – прозрачно. В смерти нашего одноклассника Воронцова черным по белому: несчастный случай, смерть от падения с высоты собственного тела. Я дело читала. Кирилл был в стельку пьян. Вероника, правда, к этому и прицепилась, мол, зачем смертельно пьяному человеку бродить по лестничной площадке? Но… На подъезде камера наблюдения, никто чужой в подъезд не заходил.
– То есть, – прожевывая бутерброд, невнятно чавкнул Павлов, – привязаться не к чему?
– Угу. Вероничка побегала по подъезду, попоказывала бабушкам и кумушкам фотографии Карпухиных… В тот день никто их там не видел. Воронцов упал на лестнице и треснулся башкой о ступеньку в двенадцать ночи. За час до этого в подъезд никто не заходил, а позже не показывался! А эксперт точно говорит – след от удара по голове совпадает с конфигурацией ступени! Там все, Дима, совпадает – и рост, и вес, и высота падения, и брызги крови, и свидетельские показания!
Евдокия горячилась. Переживала, что проглядела нечто в истории гибели одноклассника и допустила смерь Вероники!
Ведь не исключено, что активистка Мотя не успокоилась и не поверила экспертам-профессионалам. Продолжила расследование и нарвалась.
На шило в клубе.
– Господи, какая дурь, – пробормотала сыщица. – Чего она там на пустом-то месте накопала?!
– Где? – отпивая кофе, уточнил следак.
– Да там же. – Дуся огорченно махнула рукой. – В смерти нашего Кирюхи.
– То есть… Вариант «нарвалась на шустрого наркодилера» ты уже отметаешь?
– Нет, конечно. Мотя – правдоискательница. Вполне могла рогом в землю упереться и пригрозить, что сдаст дилера в полицию. Но раньше… бывая в «Герде», я не замечала, чтобы там кокс толкали. Дешевку – экстази, траву – толкают, куда ж без них. Но вот кокос… Откуда он у Моти?! – Евдокия огорченно подергала себя за мочку уха и, глядя в стол, сказала: – Дим, слушай. Позволь мне в смерти Воронцова покопаться, а? В дела «главдури» я не полезу, не моя делянка, понимаю. Но вот Кирюха… – Дуся подняла прищуренные глаза на друга-следователя. – Там я, Дима, плотно в теме. Даже вспоминать и уточнять ничего не надо, всего три дня прошло. Везде сплошь однокашники и земляки.
– Ожидал, что спросишь, – усмехнулся Павлов. – Паршин-то отпустит?
– А ты сам с нашей колокольни погляди, – жестко предложила Евдокия. – Если Мотя по-случайному нарвалась… что ж, всякое бывает. Вечная ей память. Но если