Призрак для Евы. Рут Ренделл
она смотрела на стройную фигурку Фионы, на ее белокурые волосы, длинные и прямые, на миловидное и даже классически красивое лицо, не испытывая ничего, кроме восхищения. Соседние дома имели общую стену, но их с Мэтью дом, хотя и относился к категории дорогого жилья – по большей части из-за расположения, а не благодаря планировке или удобству, – не шел ни в какое сравнение с домом Фионы, имевшим заднюю пристройку, большую оранжерею и полностью обновленный чердак. Этому Мишель тоже не завидовала. Им с Мэтью хватало места, а со времени покупки дома, семнадцать лет назад, его стоимость подскочила на немыслимые пятьсот процентов. Нет, ее беспокоило будущее Фионы.
Джефф Лей впервые появился на Холмдейл-роуд в минувшем августе или сентябре. Фиона представила его им как бойфренда, однако он не переезжал к ней до октября. Он был – с этим не поспоришь – красив, здоров, с правильными чертами лица, хотя на вкус Мишель немного плотноват. Эта мысль вызвала у нее смех. Было бы в высшей степени бестактно сказать, что ей нравятся только худые мужчины. У Джеффа было открытое и почти честное лицо. На первый взгляд казалось, будто он искренне интересуется и вами самими, и тем, что вы говорите; такие люди встречаются редко. Именно поэтому Мишель полагала, что ему на все плевать. А когда он предложил ей один из своих леденцов «Поло» и она не отказалась, Джефф насмешливо улыбнулся, словно хотел сказать: «Разве ты недостаточно толстая?» Мишель ненавидела его шутки. Он отсутствовал целыми днями, но не приносил в дом денег, тогда как Фиона сделала успешную карьеру в банковском деле и хорошо зарабатывала, а в прошлом году унаследовала приличную сумму от умершего отца.
Мишель считала, что Фионе и Джеффу хорошо бы немного подождать со свадьбой. В конце концов, они живут вместе, и, похоже, с сексом у них все в порядке – она с нежностью вспомнила, как они с Мэтью не могли выдержать и двадцати четырех часов друг без друга, – поэтому свадьба явно не была настоятельной необходимостью. Хватит ли у нее смелости или наглости мягко намекнуть Фионе, что торопиться не стоит?
Приятно сознавать, подумала Мишель, уже засыпая, что самые большие неприятности иногда оборачиваются удачей. Так, например, когда Мэтью два раза упал в обморок в классе, а в лаборатории ему приходилось все время сидеть и он с трудом преодолевал расстояние до учительской, стало ясно, что нужно увольняться с работы. Но на что они будут жить? Мэтью было всего тридцать восемь. Если не считать небольшого опыта в журналистике, единственное, что он умел делать, – это преподавать. Мишель давно уже бросила работу, чтобы ухаживать за ним, и посвятила себя бесконечному и почти безнадежному делу – заботе о его питании. Сможет ли она вернуться на работу? После девятилетнего перерыва? Кроме того, зарплата у нее всегда была невелика.
Мэтью кое-что писал для «Нью сайентист», иногда отсылал статьи в «Таймс». Теперь, поскольку болезнь заняла второе место в его жизни после Мишель, он сел описывать – в отчаянии, – что значит страдать от анорексии и ненавидеть еду. Болеть от того, на чем держится сама жизнь. В то время тема