Красный лист. Владимир Мавродиев
весна
тебя, как будто невзначай, заденет,
и в сквере посинеют сразу тени,
ворвётся в душу зыбкая волна!..
К весне шагнув, поймёшь, светлея, ты:
в людских сердцах ей тесно не бывает,
и что тобой уже повелевают
сосулек хрупких тонкие персты.
«Как тиха, как бела и свежа…»
Как тиха, как бела и свежа
эта ночь – мимолётная милость.
То безгрешная чья-то душа
ненадолго с небес опустилась.
Снег слетает – немая краса,
тонкий запах неведомой дали,
и мерцает, как искры в глазах
у любимой когда-то мерцали…
Выйди, выйди, пройди, чуть дыша,
там, где ночь серебра накрошила.
Пусть на миг затоскует душа
от утрат и от давних ошибок.
Пусть она, без тебя не вольна,
тихим светом печали остудит.
Пусть не станет безгрешной она,
но хотя бы грешнее не будет…
«Рябина, берёза, сосна…»
Рябина, берёза, сосна.
И в Латвии лес, как в России.
Туманы луга оросили,
зари наплывает волна.
Над Юрмалой сосны молчат,
в них думы живут вековые.
Предчувствуя дни штормовые,
голодные чайки кричат.
Седого залива озон
щекочет дыханье прощально.
Стоим, запахнувшись плащами, –
окончился летний сезон.
Теплынь дочерпали до дна,
последние травы скосили.
Назавтра проснёшься в России –
рябина, берёза, сосна.
Состав, заикаясь, дрожит,
взбираясь на жёлтое взгорье.
Рязань… А Балтийское море
никак не отхлынет с души.
Окно открываю – тепло,
грибные летят перелески.
Но бьётся в окно занавеска,
как юрмалской чайки крыло.
Аквариум
И кажется теперь,
что ничего не надо.
Твоей душе сродни
безветренный залив.
Под соснами живёт
текучая прохлада,
лиловая чуть-чуть
от гаснущей зари.
Ты этого желал,
суеты ненавидя? –
у моря посидеть
иль в парке на траве.
Благодари судьбу,
всё вышло
в лучшем виде:
целительный покой,
он снизошёл к тебе.
Куда ж, однако, деть
проклятые привычки?
Ночами ты встаёшь,
выходишь на балкон.
Проносится гудок
внезапной электрички,
и тянется твой взгляд
за