Особые услуги мистера Балдмэна. Боб Грей
спросил я мужчину, застывшего у костровища.
Он повернулся, и я узнал Уилфреда Дженкинса.
– Я сам – полиция. А толку?
Дженкинс был растерян, потому и говорил по простому, не заботясь о своем реноме.
– Мертв? – задал я следующий вопрос.
– Да, – сказал полицейский и встрепенулся: – А кто вы, собственно, такой?
– Гарри Балдмэн, детектив из Локвуда.
– Я вас не знаю.
– Частные сыщики не по вашему ведомству.
– Что вы тут делаете?
–то же, вероятно, что и вы. Отдыхаю. Хотя правильнее употребить прошедшее время.
Полицейский согласно кивнул:
– Какой уж теперь отдых…
– Что здесь произошло?
– Разве вы не видите? Убийство.
– Я вижу убитого. А кто убийца?
– По-видимому, моя дочь.
– Вы уверены?
– Она его ненавидела. Я не в курсе деталей, но она говорила, что готова убить его, раздавить, как мерзкое насекомое! Но я не придал этому значения: в молодости мы все максималисты, переживаем из-за пустяков, разбрасываемся словами. – Полицейский внезапно схватил меня за руку и зашептал: – Послушайте, Балдмэн. Проведите расследование! Здесь! Сейчас! Немедленно! Я наделяю вас всеми необходимыми полномочиями. Потому что я не верю, что Ненси…
Он готов был заплакать. А я не люблю, когда мужчины плачут. Меня это смущает. Поэтому, носком ботинка выковыряв из золы почерневший кусок черепицы и откинув его в сторону, я сказал со вздохом:
– О'кей, я попробую. Тогда начнем с вас.
Сбиваясь и по-школярски старательно вспоминая детали, Дженкинс рассказал, что здесь, на берегу озера, они решили устроить небольшой пикник. «Они» – это несколько семей-соседей с Тисовой аллеи. Выехали всем составом – с детьми и собаками.
– У всех нас взрослые дети, – говорил полицейский. – И все они учатся в университете Локвуда. Понимаете?
– Конечно. Собаки бывают большими и маленькими, злыми и не очень, а дети – студентами.
– Вы шутите, – сказал Дженкинс. – Рядом с покойником. Как вам не стыдно!
– Больше не буду, – легко повинился я. Не объяснять же демократу-назначенцу, что на своем веку я перевидал столько мертвецов, что отношение у меня к ним несколько иное, чем у других граждан. Быть детективом и не стать циником очень трудно, почти невозможно.
– Вот вы сказали – злые… – продолжил полицейский.
– Это я о сучках, о кобельках.
– А я о детях! Нет, они не злые, но они ни в грош не ставят моральные принципы нашего поколения. Мы сами ходили в битниках, протестовали против войны в Корее, но сейчас творится просто бог знает что. Ладно, они живут отдельно, они насмешничают и слушают эту ужасную музыку. Но при этом исправно клянчат у нас деньги! И чем больше попрошайничают, тем сильнее их желание всегда и во всем действовать поперек и вопреки.
– Это смотря, что вы требуете взамен материальной помощи.
– Ничего особенного мы